Криминальный симбиоз

Шляпин Александр

— Здрасте! Кто мне подскажет, где мне найти местного участкового? — спросил Иван местных селянок.

— А это соколик, тебе надо проехать метров сто в перед в сторону Куньи. Вон, видишь антенны над домом торчать. Вот там и живеть наш участковый. Он из наших — местный, — сказала одна бабка, показывая крючковатым пальцем в сторону участка…

Селезнев, поблагодарив бабушек, сел в машину и подъехал опорному пункту, где через стенку была квартира участкового. Звук тормозов полицейского УАЗа привлек внимание старшего лейтенанта. Он выскочил на крыльцо, но увидев машину из соседней области, махнул рукой и, вернулся обратно. Иван, зацепив офицерскую

планшетку, проследовал за старшим лейтенантом. Зайдя в участок, Селезнев поздоровался и, достав корочки, показал их участковому.

— У смолян, наверное, случились проблемы, раз прикатил нам по такой грязи? Что привело к нам сосед? — спросил старлей. Он прикурил сигарету и откинувшись на стуле, сказал: — Ничего Иван Васильевич, что сразу на ты!? Я ведь узнал тебя. Помнишь, мы вместе водку пили на Алексеевском озере. Три года назад виделись на рыбалке…

— Помню — было дело. Сейчас я Коля по другому поводу, мне не до рыбалки. Месяц назад, наш мужичок приезжал к вам рыбачить, хотелось бы знать, где он мог квартировать? Говорят, был у какого-то отставника. То ли майора, то ли полковника, ты Коля, часом не в курсе? — спросил Иван.

— Это у афганца Михалыча! Он возле озера живет. Пошли я тебе его дом покажу, — ответил участковый и встал из-за стола, вышел из помещения на крыльцо.

Иван вышел следом за ним. Участковый вытянул руку и указательным пальцем показал на хату, небесного цвета с резными окнами, которая стояла на пригорке возле озера.

— Как звать полковника? — спросил Иван.

— А как и тебя только Иван Михайлович, — ответил старший лейтенант. — А что случилось?

— Убили Коля, нашего рыбака. Две пули в голову и всё — труп….

Участковый бросил сигарету и сказал:

— Михалыч, не при делах, я знаю точно. Он хозяйство держит и из дома ни ногой.

— Я тоже знаю, но допросить то я должен. Таков Коля, у нас порядок.

Селезнев сел в машину завел и уже через минуту подъехал к дому отставного полковника.

Отставник жил добротно. Пятистенная хата не мене чем в сто квадратных метров, по обеим сторонам имела холодные постройки типа веранд. Высокий кирпичный фундамент из красного старинного кирпича был когда-то достоянием поместья помещика разобранного еще до войны. Весь участок был обтянут высокой металлической сеткой, внутри которой бегала немецкая овчарка. Навстречу Ивану, из дома вышел сам хозяин. Седовласый худощавый мужичок, с армейской выправкой подошел к калитке и дружелюбно спросил:

— Чем могу быть полезен уважаемый?

— Я следователь из соседнего района, капитан Селезнев Иван Васильевич. — Представился он, и вытянув удостоверение, показал его военному пенсионеру.

— Проходи капитан в хату! — сказал отставник, и открыл калитку. Селезнев, вошел в дом, который внутри был скорее похож на городскую квартиру. Стены хаты были обшиты листами гипсокартона и поклеены дорогими импортными обоями. Пол по — городскому был исполнен из дубового паркета, на котором лежал большой ковер.

Иван разулся и прошел следом за хозяином на кухню.

— Присаживайся капитан, а я чайник поставлю. Чай со зверобоем и чабрецом попьем. Что привело тебя? — спросил тот, ожидая от полицейского расспросов.

— Я Иван Михайлович, к вам из соседнего района пожаловал. Месяц назад у вас гостил военный пенсионер отставной майор Александр Афанасьев, — сказал Селезнев.

— Да, был у меня Сашка. Дня два на Алексеевском озере рыбачил! Он тогда удачно половил. А что случилось капитан, — спросил полковник. —

Он что не имел права рыбачить?

— Да нет Иван Михайлович, убили его на второй день, как он вернулся от вас! — сказал капитан Селезнев с сожалением в голосе.

— Да не может быть — за что!? Он же мужик был спокойный! Нужное дело делал. Людям дарил надежду! — сказал полковник, и как-то сразу огорчился такой новости.

— Да за это его, наверное, и убили? — Сказал Иван. — У нас же всегда самые лучшие погибают.

Полковник налил себе и Селезневу чай, и достав из буфета мед и варенье, поставил перед Иваном.

— Угощайся Иван Васильевич! Я чувствую, что разговор у нас долгий будет! Да, не повезло парню. Афган прошел, жив остался, а здесь на тебе! Он же еще молодой был? Ему лет сорок пять, наверное, было? — спросил отставник, наливая в кружки заваренный на зверобое чай.

— Да сорок пять! Сына оставил. Правда жена с ним, еще лет пять, как развелась, он за эти годы, так себе бабу и не нашел. Все надеялся, что его бывшая к нему вернется! Любил он видно жену? — сказал Селезнев, размешивая ложкой чай.

— А как — как, его убили? — Спросил полковник, — Если это конечно не секрет!? — интересуясь подробностями, спросил пенсионер.

— Застрелили его Иван Михайлович, как кабанчика в хлеве! Взяли и застрелили из трофейного пистолета. Прямо в лоб две пули подряд, — сказал Селезнев, с чувством непонятного сарказма и глубочайшего сожаления.

— Да, мне очень жалко мужика. А я то, я чем могу помочь вам? — спросил отставной полковник.

— Вы мне расскажите Иван Михайлович, о чем вы говорили с ним в последний раз. Может он говорил, где и на каком озере ловил? Может за самолет немецкий, что — то говорил? Вспомните пожалуйста это очень важно! — Стал расспрашивать Селезнев, обхватив обеими руками кружку.

— Я помню! — Да — да! Он говорил про немецкий самолет, который упал где-то в нашем районе в озеро! Петрович, даже ходил к одной бабке, которая и рассказала ему, что на озеро Голодье, зимой 1941 или 42 года, сел на лед немецкий бомбардировщик. Его наши зенитки подбили. А за ним следом сел еще один, хотел стало быть забрать экипаж, но взлететь тогда не смог. Не хватило ему расстояния для разгона. Так и утонули по весне, эти два сраных «Хенкеля». Но Афанасьев, мне сказал, что это не то. А тот, который он искал, упал летом 1942 года, где-то в районе Алексеевского озера. Но там их несколько, и в какое именно, упал он не знал. Афанасьев, ездил туда на рыбалку, дырки сверлил, и целыми днями раком стоял, все под лед смотрел. У него еще приборчик такой американский был. Вот он им и сканировал местные водоемы. Представь себе Иван, нашел же он тот самолет! Нашел! Да точно нашел! Приехал, когда уже темно было… Достал бутылку водки, мы выпили с ним, а утром чуть рассвело, он сел на свой драндулет, и укатил домой, — сказал полковник, вспоминая последние минуты жизни Петровича.

— Через день после его приезда домой, его и застрелили! Из архивных данных министерства обороны стало известно, что этот самолет, перевозил из Берлина награды в штаб армии Центр в Смоленске. Было там и денежное довольствие на всю армию за зимнюю кампанию 41 года. Там по подсчетам экспертов, которые производили оценку груза по архивам добра фашистского на миллионы долларов, — сказал Селезнев. Иван чувствовал, что полковник не будет эту информацию сливать в народ. Полковник был из тех людей, которые пройдя все перипетии жизни, оставались верными не только принятой присяге, но и слову чести.