Криминальный симбиоз
Шрифт:
— Я же тебе Соня, говорил об этом! Весь этот сыр-бор именно из-за этого самолета. Дело заключается в том, что на псковщине тысячи озер. Только в архивах можно было по боевым сводкам установить координаты падения самолета. Теперь Меер наш! Кота нет, а значит и карта у Меера.
— Я Валек, постараюсь! Меня эта тема саму захватила. Неужели мне не хватит криминального таланта, чтобы раскрутить этого банкира? Хоть он и хитрый гад, но я его все равно сделаю, — сказала Сонька так уверенно, что Валентин не выдержал и поцеловал ее.
— Боже, как я люблю тебя! — сказал он и обнял Соньку, прижав крепко к груди.
— Пусть будет так, — сказала Сонька и выпила свой бренди. — Боже я уже пьяная.
Она легла на диван, положив голову на подушку. Валентин заботливо прикрыл ее одеялом и выпив водку принялся поглощать привезенные курьером яства.
— А что, ты меня сегодня больше любить не будешь? — спросила Сонька чуть слышно. — Я три дня как дура просидела в КПЗ. Мне хочется мужика с запахом пота, перегара и табака.
— Спи! Любовь тебе будет, как я вернусь из Смоленска! А сейчас извини! Мне нужно подумать, чтобы проработать алгоритм наших действий на ближайшее время.
— Как ты жесток Валек! Я же хотела любви и ласки, — сказала Сонька засыпая. — А ты…
Прошли девять дней после смерти Котовского. По факту поминок банкир на Рублевке устроил небольшой пикник, собрав знакомых и друзей, помянуть безвременно ушедшего Кота. Среди гостей друзья бизнесмена отметили на Соньке роскошное черное траурное платье, украшенное стразами от Сваровски и перьями страуса, окрашенных в глубокий черно-синий цвет, напомнивший цвет вороньего крыла.
Глава-23
Весеннее тепло уже скоро должно было растопить зимний «асфальт» российских дорог. Иван, предчувствуя грядущую распутицу, решил, что это последний шанс. В деле об убийстве отставного майора Афанасьева еще не была закрыта страница посещения псковской области. Как заядлый рыбак, Ивану было интересно, где и на каких озерах проводил свободное время покойный. При осмотре холодильника убитого, Селезнев еще тогда обнаружил в морозилке озерную рыбу. Этот факт заставил Селезнева задуматься и проверить знакомства Афанасьева вне зоны его юрисдикции. Было возможно, что покойный купил рыбу на базаре, но наличие в рыболовном ящике дохлого мотыля и удочек, пропахших рыбой, говорило об обратном.
— Алло, Тимофеевич, приветствую тебя, — сказал Селезнев, перезвонив в Москву. — Я тут завтра на рыбалку собираюсь. Ты не хочешь, ко мне присоединится?
— А у тебе Ваня, что выходной выпал? Завидую!
— Да нет же. Хочу прокатиться и узнать где наш покойник рыбачил накануне своей кончины. Может зацепка, какая будет? Ты мне завтра не звони, я буду вне зоны сети.
— Как порыбачишь, мне телефонируй, я всегда на связи, — сказал Тимофеев предчувствуя, что Селезнев идет по правильному пути.
Из разговора с Тимофеевым, Иван помнил, что из архива пропали координаты озера куда упал самолет. Этот факт означал только одно, что найдя свидетелей его рыбалки, можно было сузить круг поисков и выйти на заказчика с противоположной стороны. Как правило на рыбалку, один Афанасьев не ездил. Необходимо было искать его компаньона. Селезнев, напрягая мозги, старался сократить до минимума всех любителей подводного лова. Местные браконьеры отпадали сразу. А любителей зимней рыбалки было половина города.
— О, Юрий Александрович, приветствую вас! — сказал он, раскручивая десантника на откровенный разговор.
— А Ваня! Ты какими судьбами тут на базаре трешься?! Карманников вынюхиваешь, али рыбу крупную ловишь? Народ говорит в прошлую субботу, на базаре три сумочки подрезали. Теперь вас шеф, наверное, заставил всем отделом искать залетных «щупачей». Был слух, что у тещи начальника РОВД семнадцать тысяч сперли, — сказал Саныч, подкалывая Ивана.
— Было дело! Он так был зол на всех, а теперь словно взбесился. Отродясь, в нашем районе не было карманников, а тут как назло! С Афанасьевым, никак разгрести не можем. Все свидетели покидают сей мир еще до нашего с ними общения. Ты Саныч, часом не знаешь, куда последний раз Афоня на рыбалку ездил? — Сказал Иван, закидывая «леща».
— Да хрен его знает. Он то на Усмынь, то в Усвяты, то в Голодье мотался. Ему все самолет с золотом мерещился, — ответил Александрович, продолжая шутить. Приглашал он меня пару раз на рыбалку. Говорил, что на Усмынь едет. У него знакомый мужик там живет. Вот с ним он последнее время и терся. Я не поехал потому, что он на своем «крокодиле» ездил туда. Ты же представляешь, что машина без крыши и печки, в феврале — прямое самоубийство. У меня радикулит тогда был, я неделю на блокаде провалялся. А ты, что Ваня, подозреваешь того мужика? — спросил Саныч, сам не веря своему вопросу.
— Я же тебе говорил Саныч, что убийцу тоже убили! Буквально через неделю! Я у твоего соседа в холодильнике, килограмм десять леща, окуней, налимов нашел во время обыска. Я хочу съездить на рыбалку, — сказал Селезнев. — Пойду я Юрий Саныч, спасибо тебе за то, что пролил свет на мои проблемы, — сказал Иван.
— Давай Ваня, я пойду, пивка хлебану, пока моя Нинка по базару ходит. А ты Ваня, найди, убийцу, ведь Сашка, хороший был мужик! — крикнул вслед десантник.
Иван, шел по дороге домой и прокручивал сказанное полковником. Необходимо было ехать на Усмынь, чтобы найти там этого отставного вояку. Надо было проверить круг его интересов к местным озерам. Со дня на день должен был уже сойти лед. Иван знал, что с мая «черные археологи» приступят к розыску трофеев войны.
Утром следующего дня Иван, выехал на полицейском УАЗе на Усмынь. Во время весенней распутицы дорога на Усмынь была не проходима. «Жидкий асфальт», растаявший после студеной зимы, мог быть побежден, только отечественным внедорожником. Эти тридцать километров были для УАЗа настоящим испытанием на прочность. Через час после выезда из отдела, по самые стекла в грязи, полицейская машина подъехала к местному магазину. Для деревенского народа это было поистине удивление. С этой стороны в деревню почти давно ни кто не ездил. Иван, зашел в магазин и, оглядев очередь, спросил: