Криоожог
Шрифт:
Скорее, пусть все это скорее закончится. Майлз подошел к двери и распахнул ее.
Джин, Мина и Форлинкин вошли гуськом. Проходя мимо, Форлинкин метнул в Майлза взгляд, и особой любви в том взгляде не было. Джин вцепился консулу в руку, когда они подошли к столу. А на кого еще мальчик мог опереться в скорбный час?
Дети стояли и смотрели. Губы Мины приоткрылись в изумлении. Джин поднял глаза на Майлза в немом вопросе: «Кто это?»
Отступив с видом одновременно гневным и печальным, Мина сообщила:
— Это совсем не наша мамочка!
Глава
Майлз едва сдержался, чтобы не брякнуть по-идиотски: «Ты уверена?» Оба напряженных личика не выражали ни капли сомнения.
— Тогда кого, — он подавился словами, повернулся, уставившись на Ворона, на обернутую фигуру на столе. — …это мы только что… — Сказать «убили» было бы несправедливо, да и не точно. И, как сильно подозревал Майлз, глубоко оскорбительно для и без того расстроенного крупного специалиста по разморозке. — …только что… — К счастью, кажется, никто не потребовал от него закончить предложения.
— Цифры на бирке совпали. Во всяком случае, те цифры, что вы мне дали, — пояснил Ворон.
Так, значит, либо Майлз ошибся, списывая шифр из банка данных криохранилища (а он точно знал, что это невозможно), или же кто-то подмухлевал с шифром заранее. Кто-то. Зачем-то. Хотели скрыть? Чтобы защитить замороженную Лизу Сато от похищения сподвижниками, кем-то из ООНН? Или Майлзом? Глупости, да кто на Кибо-Даини мог бы вообразить, что любопытный Имперский Аудитор проявит интерес к этому вопросу? А может, просто кто-то изначально допустил ошибку? Но ведь тогда… Перед мысленным взором Майлза пронеслись миллионы криокамер Нортбриджа, его подземелий и окрестностей. Сердце Имперского Аудитора рухнуло в пятки. Мысль о том, что никто, совершенно никто не знает, куда запрятали Лизу Сато, была слишком ужасна, чтобы задерживать ее в голове хоть на мгновение.
Или же — а вот в этой мысли было что-то подкупающее, да так, что у Майлза дух перехватило, — кто-то их опередил. Кто-то со схожей целью. В таком случае… нет, прежде, чем давать волю воображению и плодить идеи, надо бы подкрепить их фактами. Только настоящими фактами, а не шевелящимися вслепую хиленькими щупальцами домыслов.
Майлз вдохнул поглубже, чтобы унять колотящееся в груди сердце.
— Значит, так. Начнем заново. Что мы можем знать наверняка? Во-первых, нужно установить личность этого… гм… клиента. Ворон, это главный вопрос, на который должно ответить вскрытие. Я отправляюсь в комнату связи и…
Зловещее покашливание Форлинкина резко оборвало речь Майлза.
Форлинкин кивнул на детей, безмолвных, прижавшихся друг к другу, с лицами белыми как мел. Внешне по Джину и Мине трудно было сказать, то ли они напуганы, то ли злятся. По крайней мере дети не плакали. В любом случае Форлинкин прав: не годится прямо сейчас и перед ними обсуждать жуткие детали вскрытия, будь то их мама или нет. Дети, насколько Майлзу было известно, могут быть и безмерно чувствительны, и беспредельно кровожадны. Иногда эти качества удивительным образом уживаются в одном ребенке. Нужно ли вследствие этого относиться к детям, как к женщинам? Очевидно, что в данный момент у него не выйдет в достаточной степени развить эту интересную мысль.
Майлз жестом выпроводил
— Простите меня, простите пожалуйста, — повторял и повторял Майлз. — Обещаю… — проклятие, необходимо срочно избавиться от этого слова, вычеркнуть его из своего лексикона, — я продолжу поиски вашей мамы. Дело приняло интересный оборот… Э-э… В смысле, непростой. Дело приняло такой непростой оборот. Мне нужна информация, че…
«Мне нужна информация, черт побери!» — Его старая присказка, такая удобная и успокоительная. Иногда прокол — это просто прокол. А иногда — это скрытая возможность, ломящаяся в дверь. Информации пока маловато — «Информации! Информации мне!» — но он чуял: перед ними как раз второй случай. Вот оно, то, что приходит с опытом: совершаешь ошибки, и все равно уверен, что прав.
Мина спросила:
— А что теперь будет с нами?
Джин испуганно добавил:
— Вы же не сдадите нас обратно дядюшке Хикару и тетушке Лорне?
— Нет. Во всяком случае, пока нет. Консул Форлинкин отвезет вас обратно в консульство, а там мы к чему-нибудь придем или…
— Или? — эхом отозвался Форлинкин, когда Майлз замолчал.
— Мы к чему-нибудь придем. — «Просто пока не знаю, к чему». — Я пока останусь здесь, помогу прибрать, а потом присоединюсь к вам. Форлинкин, когда будете на месте, дайте указание лейтенанту Йоханнесу заняться предварительным сбором данных. Хочу найти этого доктора Либера, того, что объявился в группе Лизы Сато в Нортбридже полтора года назад.
Не ахти какая зацепка, но приходится работать с тем, что есть. Интересно, редкая ли это на Кибо фамилия? Скоро узнаем…
Форлинкин кивнул и увел детей. Джин оглядывался по дороге, словно прощаясь с утраченным убежищем. Мина протянула ручку и сунула ее в ладонь Форлинкина. Тот вздрогнул, однако мужественно преодолел чувство вины. Произошедшее явно стало серьезным ударом для детей. «Проклятие, это и для меня серьезный удар».
Заспанный Роик высунул помятое лицо из дверей импровизированной караулки, искоса взглянул на троицу, исчезающую за углом.
— Меня разбудили голоса. Что здесь случилось?
Майлз рассказал, что случилось. Именно такую реакцию он и предвидел. Еще бы, результатом проведения хитроумной операции стало похищение совсем не того тела! Конечно, нужно хорошо знать Роика, чтобы уметь прочесть все оттенки отсутствующего выражения его лица. Может, есть какая-то секретная школа оруженосцев, где такому обучают? Или это приходит с опытом? Старший оруженосей Пим довел это умение до совершенства, однако и Роик уже почти не отставал.
— Знаете, — сказал Роик. Пим бы так не сказал, у Пима вместо этих слов нашлось бы соответствующее отсутствующее выражение лица. — Если бы вы остановились, когда мы были на подъеме, побеждали… После разговора с Вингом. Сейчас бы уже домой летели.
— Сейчас? Сейчас останавливаться поздновато, — язвительно заметил Майлз.
— Понятно, милорд.
Роик со вздохом двинулся за ним в лабораторию.
Ворон уже все прибрал и готовился ко второй операции. Танака раскладывала целый ворох жутковатых инструментов на подносе радом с операционным столом. Взглянув на вошедших, спросила: