Криоожог
Шрифт:
— А как насчет наших пациентов? Договор остается в силе?
— Ну конечно, — машинально ответил Майлз. — Аренда есть аренда.
Странно, что она не разочаровалась в их силах после увиденного. Было ясно, что Танака согласна с диагнозом Ворона. Майлз не стал добавлять: «Ведь мы можем вернуться». Он стал осторожнее в обещаниях. Хоть и запоздало.
Ворон побарабанил пальцами по столу и осмотрел инструменты.
— Может, нам послать образцы тканей в лабораторию на платный анализ? Или самим что-нибудь придумать здесь?
— А
— Если ставится задача добиться хороших результатов не выходя из дома, я бы привез своих ребят с Эскобара. На это наверняка ушло бы больше времени, чем послать образцы в лабораторию. В любом случае есть риск привлечь постороннее внимание. Зато результаты практически одинаковые.
— Гм-м… Чутье подсказывает мне, что лучше бы придержать все это подальше от чужих глаз, пока не узнаем, с чем конкретно мы имеем дело. Я думаю, надо сделать все самому, насколько возможно, а там посмотрим по результатам. Рабочая гипотеза такая: кто-то преднамеренно подменил пациентов. Когда? Где-то в промежуток последних полутора лет. Если мы узнаем, кто эта женщина и откуда она, можем узнать и кто сунул ее на место Лизы Сато. — «Или не узнать». — Пациентов поменяли или эту женщину заморозили здесь вместо Лизы Сато в самом начале, вот в чем вопрос. В таком случае…
Ворон нахмурился:
— Думаете, мать Джина и Мины жива и на свободе? Тогда почему она не дала знать бедным деткам?
— Тут все зависит от того, насколько такие знания могут им навредить.
Ворон нахмурился еще сильнее.
— Ну, одно-то я могу сказать вам точно, — вмешалась Танака, наклоняясь и поднимая обрывок пластиковой обертки из мусорной корзины к свету. — Эту женщину не могли заморозить вместо той, что вы ищете. Во всяком случае, не в последние полтора года. Так оборачивали давным-давно.
Три головы разом повернулись к ней.
— Насколько давно? — Выпалил Майлз. — И откуда вы знаете?
Танака прищурилась.
— Боже, я не видела этой ткани с сеткой-шестигранником со студенческой скамьи. По меньшей мере тридцать лет, а может, и все пятьдесят.
Майлз застонал:
— Так эта женщина, глядишь, все двести пятьдесят лет пролежала в камере?
— Нет, потому что раньше были другие ткани и стили оборачивания. И до того, еще раньше, были другие.
— Спасибо, Танака, — выдохнул Майлз, — с этого уже можно начинать.
Тайна только что разделилась надвое. Просто какое-то деление загадочной клетки. Тайны плодятся на глазах. Продвижение вперед с торможением.
Ворон поднял инструмент и наклонился над пациентом, превратившимся в объект исследования.
Первую половину дороги к консульству во флаере висела тишина. У Джина от отчаяния просто горло перехватило. Замкнувшаяся в себе Мина, с бледненьким личиком, сидела пристегнутая к креслу в середине второго ряда. Пока они двигались неподалеку
Ему пришлось вертеть головой, обращаясь к обоим:
— Мне очень печально, что все так получилось.
— Ну, вы-то не виноваты, — успокаиваясь сказал Джин.
Форлинкин открыл было рот, передумал и просто ответил:
— Спасибо. — И тут же добавил: — Хотя если бы на вашем месте была моя дочь, я бы, наверное, очень рассердился, если бы ее в такое втянули.
Джин только успел подумать: «По-моему, это мы вас втянули». Сказать, правда, не успел: Мина с готовностью подхватила тему:
— А у вас есть дочка? А сколько ей лет? А можно с ней поиграть?
— Анне шесть лет, так что поиграть с тобой она бы захотела, но боюсь, это невозможно. Она на Эскобаре, со своей мамой.
— А они к вам скоро вернутся? — допрашивала Мина.
— Нет. — Форлинкин замялся. — Мы в разводе.
Оба ребенка вздрогнули, услышав страшное слово.
— А почему вы в разводе? — не унималась Мина.
Если бы сестра сидела рядом, Джин пнул бы ее по лодыжке, чтоб заткнулась. К несчастью, до нее было не дотянуться.
Форлинкин пожал плечами:
— Так получилось. В общем-то никто не виноват. Она родом с Эскобара. Мы познакомились, когда я служил там в посольстве, младшим секретарем. Когда мы только-только поженились, я думал, само собой разумеется, что она поедет за мной всюду, где мне придется служить. Но когда пришло повышение по службе и новый пост в посольство Барраяра на Поле, как раз появилась Анна. И жена просто передумала. С ребенком на руках у нее пропало желание покидать уют безопасного дома и родную планету. А может, она не полностью доверяла мне. Или была какая-то другая причина.
Повисла тишина. Джин перенес ее в смущении, зато Мина зачарованно осмысливала новую информацию. Потом Форлинкин добавил:
— Недавно она снова вышла замуж. За эскобарца. Написала мне, что он хочет удочерить Анну. А я не знаю, что делать. Может, для нее так будет лучше, чем отец, которого она видит три дня раз в три года. Только трудно решить. Трудно отпустить.
Он произнес это все, обращаясь к собственным коленям. Затем внезапно поднял голову и посмотрел на Джина и Мину проницательными голубыми глазами.
— А что вы думаете?
Мина моргнула и выпалила:
— Я бы захотела, чтобы со мной остался настоящий папочка.
Форлинкина это как-то не особо обрадовало. Джин высказался осторожнее:
— Вообще это от многого зависит. Например, хороший ли он человек.
— Думаю, ты прав. Я с ним пока не встречался. Наверное, мне надо выбрать время и слетать к ним, прежде чем отказываться от прав. Может, Анне будет только стыдно за отца, который лишь навещает ее. Вряд ли она хорошо меня помнит.