Криоожог
Шрифт:
— Я бы не осмелился не научить их верховой езде, — продолжал рассказ Майлз-сан. — Иначе призрак деда не оставил бы меня в покое. Правда, не могу сказать, что он меня и так не беспокоит. Форы ведь всегда были военным сословием, и в Период Изоляции тоже. Рыцари или бандиты — это с какой стороны посмотреть. В любом случае верховые. Это традиция. — На последнем слове он сделал особенное ударение, словно оно отдавало во рту странным вкусом. — В наши дни — умение совершенно бесполезное, но мы его храним.
Тут Форлинкин сказал:
— Наверное,
А Майлз-сан согласился:
— Угу.
И аккуратно припрятал голокуб в карман, словно тот был невесть знает что. Оба вышли и отправились через сад к большому гаражу.
Джин и Мина переглянулись.
— Н-да… — сказала девочка. — Ну, я хотя бы насчет пони была права.
Она заморгала и потерла покрасневшие глазки.
Джин со злостью посмотрел на кучку денег, которая представлялась ему горой возможностей еще несколько минут назад.
— Все без толку, — решила Мина. — Да и вообще, зря размечтались. Наверное, надо просто вернуться к тетушке Лорне и дядюшке Хикару.
«Бросить борьбу?» — подумал Джин.
— Ты можешь возвращаться, — горько сказал он. — А я — нет. Хотя нет, тебе тоже нельзя — проболтаешься!
Мина взглянула на него с негодованием и, уязвленно ответив: «Ха!», поднялась и отправилась в комнату наверх. А выходя из кухни бросила через плечо:
— У двух пони восемь ног, так что вот так-то!
С этим Джин никак не мог поспорить.
Джин перебирал пальцами свою пачку новойен и подумывал, не отважиться ли ему перекусить. В это время на кухню забрел консульский клерк — Юуити зашел наполнить свою кружку зеленым чаем. Он склонился над столиком и уставился на Джина, который обеспокоенно задергался под пристальным взглядом.
— Вы ведь детишки Лизы Сато, активиста борьбы за криоправа, да?
— Э-э… и…
Джин подумал, что, если это и тайна, то Мэтсон-сан явно о ней знает.
Мэтсон-сан хлебнул чайку и нахмурился.
— Вообще-то мне никто ничего не рассказывал… Знаешь, если хочешь, я вызову полицию за тобой и сестренкой, пока барраярцы не вернулись.
Джин вскочил, чуть не перевернув стул, и завопил:
— Нет!
Мэтсон-сан пролил горячий чай, выругался, поставил чашку на стол и вытер обожженную руку о брюки.
— Маму именно полиция и забрала! — объяснил Джин.
— Может, позвонить родственникам, если хочешь?
— Нет, это еще хуже!
— Гм… — Мэтсон-сан призадумался, — Так вы, детки, здесь… по своей воле, да?
— Конечно! Майлз-сан нам помогает! — Поразмыслив над ходом событий, он решил подправить сказанное: — Во всяком случае, пытается помочь. — Прозвучало это как-то вяло и неблагодарно, и Джин поправился еще раз, теперь уже сказав сущую правду: — До него нам вообще никто не помогал.
Мэтсон-сан почесал затылок и пожевал губами.
— Гм… — Он поднял кружку с чаем. — Ну, передумаешь, скажешь мне.
При этих словах Джин бросил на Юуити
— Ну что ты… Я же помочь пытаюсь…
Джин чуть не разрыдался. Если это, по-твоему, помощь, то ее не требуется! Нет, так грубо разговаривать со взрослыми нельзя. Поэтому он ответил:
— Спасибо. Нет. Я не передумаю.
Мэтсон-сан пожал плечами и отправился на рабочее место, в приемную. Джин быстренько собрал свои заработки и бросился наверх — прятать.
Благодаря Роику трое из тех четверых, которых Майлз жаждал допросить, все еще пребывали в бессознательном состоянии. Посему допрос пришлось начать с госпожи Сато. Внутри стеклянные стены изолятора были залиты мягким светом. Она сидела в узкой постели. Бледная и изможденная, женщина выглядела тем не менее не так уж плохо для только что размороженной. Чистенькая, в аккуратной больничной рубашке и утепленном мягком халатике, она укрылась словно и от микробов, и от назойливых взглядов. Майлз догадывался, вернее твердо знал: последнее для поднятия духа даже важнее, чем первое. Уж он-то свое в больницах отлежал. Ако отмыла ее волосы от геля, и теперь они ниспадали шелковистым ливнем на плечи.
Он вошел в кабинку. Интересно, такой визитер в глазах пациента существо страшное или просто странное? По ее суровому взгляду и не определишь. Майлз поправил фильтр-маску и откашлялся.
— Добрый день, госпожа Сато. Меня зовут Майлз Форкосиган.
Он ободряюще улыбнулся и только потом сообразил, что губ-то она не видит.
— Жаль, что приходится разговаривать в маске. Правда, доктор Дюрона говорит, ваша иммунная система быстро восстанавливается. Скоро мы сможем обходиться без излишних предосторожностей и сумеем вас выпустить.
— Вы врач? — спросила она хрипло, зато вполне разборчиво.
— Нет, из криостаза вас вывел Ворон Дюрона, доктор с Эскобара. Он — мой сотрудник, — счел за должное добавить Майлз.
Объяснять ей сейчас, кто он такой, было бы крайне утомительно.
— Я его уже видела. — Она сглотнула. Отчасти в том было виновато нервное напряжение, отчасти — она просто заново привыкала управлять своим телом. — Где мы находимся? Мне сказали, в Нортбридже.
В ее голосе прозвучало сомнение относительно их местонахождения. В общем-то в данный момент она сомневалась во всем.
Майлз огляделся. За прозрачными стенами кабинки проступали только затемненные очертания послеоперационной. Окон в ней не было, так что даже здание напротив не увидишь.
— Да, мы в Нортбридже. Вы находитесь на территории закрытого и заброшенного криохранилища на юге города, которое попало в руки предприимчивых и неглупых людей — они здесь самовольно поселились и работают.
— Мне сказали, что у вас мои дети…
Голос ее сорвался, и последние слова беззвучно растаяли в воздухе.