Криоожог
Шрифт:
— Разумное умозаключение. — Майлз потер губы. — А Суваби и Теннодзи, их, по-вашему, убили умышленно? Кто? Ганс и Оки?
— Да, Ганс и Оки. Правда, не думаю, что у них был приказ убивать. Видимо, что-то пошло не так в процессе похищения. Вот Канга, Хослу и Лизу им удалось схватить. — Либер презрительно скривился. — Кстати, об условиях охраны труда. Оба получили хорошие премиальные и повышение, несмотря на провал. Меня не посвящали в подковерные соглашения, однако ясно, что они не сдадут своих боссов, не подставив под удар себя, и наоборот. Думаю, Четырем понравилось, что у них появился собственный оперативный отряд для грязной
— В какой форме вам была предложена взятка?
— Ничего такого, что можно сразу использовать, они ведь не дураки. В основном доли в компании, дивиденды с которых можно получить через несколько лет. Я-то думал, они меня уволят, чтобы много не платить, но теперь даже и не знаю. Поручили мне настоящую работу, я создал бесконтактный скан-тест для определения неудачной криоподготовки. Такую работу не всякому поручишь. Как раз скоро должна была состояться первая оплата за работу. И вот с этими денежками я и связывал свой план.
— Какой план?
— Спасти Лизу. — Глаза Либера загорелись, пожалуй, впервые за все время разговора он встретился с Майлзом взглядом. — Полтора последних года я только об этом и думаю. — Он заговорил тихим, умоляющим голосом: — Мне было совершенно необходимо сохранить за собой должность в «Новом Египте», чтобы иметь доступ к ее криокамере, понимаете? Я это сразу понял. Сначала я хотел подкопить деньжат и спасти их всех — Канга, Хослу и Лизу, тайно перевести все три криокамеры на Эскобар и там вывести из криостаза. Но оказалось, что стоит это гораздо больше, чем я думал. Время шло. Решив, что четверка следит за мной уже не так пристально, я пересмотрел свои планы. Надумал увезти только Лизу. Увезти ее на Эскобар, а оттуда, с безопасного расстояния, подать в суд на «Новый Египет» и на всю коррумпированную систему.
— Я вижу, вы много работали над планом, — заметил Майлз, сдерживая эмоции, и тут же прикрыл рот ладонью, чтоб не выдать себя каким-нибудь скороспелым суждением.
А Либер распалялся все больше:
— Все должно было сработать! И мы вместе были бы в безопасности! Нам бы и на Кибо возвращаться не пришлось, если бы мы не захотели! С моими дипломами я найду работу, которая нас обоих прокормит!
Краем глаза Майлз заметил легкое негодующее движение за шторкой. Он удержался, чтобы не повернуть голову в ту сторону.
Либер, тем временем, словно примеряясь, посмотрел на Ворона.
— Может, нашел бы работу в группе Дюрона. — Взгляд его стал просто умоляющим. — Может, если вы мне поможете, я так и сделаю…
И тут его героические видения были грубо прерваны следующей картиной: шторка отлетела в глубину соседней палаты, за прозрачной стеной появилась госпожа Сато и забарабанила по ней кулаками, вопя что-то совершенно неразборчивое за звуконепроницаемым барьером. Майлз, желая помочь, указал ей на наручный комм.
Либер чуть со стула на рухнул.
— Лиза! — завопил он.
Лиза Сато, очевидно, не поняла намека насчет комма, потому как вместо этого, сжав кулаки, ринулась к выходу из своей палаты. Ворон бросился на перехват, но успел лишь шлепнуть ей на лицо маску, прежде чем женщина ударом распахнула дверь их палаты — Роик предусмотрительно очистил ей путь.
— Сэитиро Либер, идиот ты чертов! — вопила госпожа Сато. Майлз приблизительно так и понял то, что она пыталась сказать из-за стены, потому что и самого его подмывало сообщить Либеру что-нибудь подобное. — Ты о чем думал? Ты собирался похитить меня, увезти с этой планеты? Ты думал, я брошу своих детей? Ты думал усадить меня в клетку на Эскобаре, без денег и без возможности вернуться домой?
— Нет же, нет! — Либер вскочил и протянул к ней руки в мольбе. — Все совсем не так! Все должно было пойти совсем не так!
Майлз понял, что, осуществись план Либера, все пошло бы именно так. Либер — звезда программы, спаситель в белых одеждах. А потом — любовь до гроба, если и не запланированная, то, во всяком случае, такая желанная. И был ли у этой Спящей Красавицы выбор? Право голоса?
— Лиза, я знаю, что сам во всем виноват! Я лишь собирался все исправить, клянусь!
Майлз так и чувствовал, как Лиза брызжет кипятком под маской, ругаясь почти без слов. Он прекрасно ее понимал.
— Исправить? Только сделать хуже!
Ворон встрял в перепалку:
— Для иммунной системы пациента после выхода из криостаза очень вредно расстраиваться и нервничать. Кстати, это вредно всем.
В такой ситуации показаны несколько более щадящие процедуры, нежели всплески ярости. Пациенты со слабым здоровьем часто подвержены инсульту, вдруг вспомнилось Майлзу. И хотя ему жутко хотелось выжать из Либера по максимуму, настала пора вмешаться.
— Ну, теперь-то его планам не суждено состояться, — примирительно заметил Майлз. — Давайте-ка придумаем что-нибудь получше. — Он вскочил на ноги и придвинул ей кресло Ворона. — Садитесь, пожалуйста, госпожа Сато. Я очень рад, что вы присоединились к нашей дискуссии.
Лиза Сато совсем выдохлась и без сил опустилась в кресло. Ее карие глаза продолжали метать молнии в Либера поверх фильтр-маски. Либер тоже сел — а может, у него просто подкосились колени.
Лиза потерла наморщенный лоб, и Ворон, как и положено врачу, озабоченно нахмурился. Голос ее вдруг стал таким же слабым, как и внезапно обмякшее тело.
— Если коррупция достигла такого уровня, что они могут уйти от ответственности не только за похищение, но и за убийство, то осталась ли для Кибо хоть какая-то надежда?
— Бегство? — предложил Либер.
Глаза над маской метнули в его сторону искры пре зрения.
— И оставить моих детей на растерзание этой ненасытной пасти? — Она вздохнула. — Детей всех людей…
Майлз успокаивающе заметил:
— «Новый Египет» пока не ушел от ответственности за убийство. Вообще-то сам факт тайного заговора показывает, что они весьма уязвимы. Если взять бомбу побольше, да хорошенько прицелиться, вполне можно поразить цель.
Госпожа Сато покачала головой. Майлз не понял, то ли ее приступ отчаяния стал следствием послеоперационного истощения, то ли следствием более глубокого знания проблем Кибо-Даини. Сердитый взгляд Ворона свидетельствовал скорее о последнем.