КРИСМАСу

Гамбару Гамбару

– Я вот что думаю, слово «жена» по-японски "окусан", а если его дословно перевести, будет означать "хозяйка недр дома", то есть такая хоть и главная, но часть интерьера. Когда нужно, позвали, когда не нужно, опять стала на свое место. Такая периодически необходимая вещица. Может, женское "не хочу" – это такой протест против их положения? Феминизм по-японски?

– Такой протест может привести только к развитию общей фригидности общества. Ведь основная цель феминизма заключается в формировании у мужчин комплекса сексуальной неполноценности. А что, если, как и в сумо, начать приглашать иностранцев в семьи? Интересно, помогло бы это сохранить традиционные устои японской семьи?

Крис закатил глаза и еще раз повторил про себя только что сказанное. Со словами "Господи, что я несу", он достал из сумки мускатный освежитель полости рта и побрызгал.

– Развитие фригидности в обществе как следствие дискриминационного значения

слова "жена" – еще одна тема для исследования, под которое японское правительство непременно выдаст деньги. Надо будет кому-нибудь из наших подкинуть эту идею, – Тейм аккуратно потрепал блюстителя порядка по обеим щекам, – Как вы себя чувствуете?– он бросил окурок в пепельницу и снял велосипед с полицейского. Крис заговорщически улыбался.

– Знаешь, кто самая красивая и желанная женщина у японцев?

Крис ощупал полные бедра полицейского. Было видно, что тот почти пришел в себя, но изо всех сил старается не подавать вида. Тейм прислонил велосипед к ограде.

– Оно Но Комачи. Девственница со скрытым бешенством матки, которая всю жизнь пила литрами галлюциногенный чай и под его действием слагала эротические танка.

– Самая красивая женщина в Японии – это мужчина, – Крис в раздумье достал гигиеническую помаду.

Очередная банальность Криса попала на благодарную почву. Тейм поступательно затрясся, от чего даже присел, облокотившись спиной на ограду. Он протянул руку в сторону полицейского, хотел что-то сказать, но новый приступ смеха вызвал очередную серию конвульсий. Сквозь слезы, почти задыхаясь, он выдавил из себя: – Этот, что ли?

Крис предусмотрительно отступил от полицейского, потому что рука Тейма описала немыслимую дугу от лежащего к ограде и по пути задела велосипед. Груда железа во второй раз безжалостно накрыла своего владельца.

– Самая красивая женщина в Японии – это мужчина, – Крис посмотрел на исстрадавшегося полицейского и небрежно махнул рукой. – Нет, конечно, не этот. Театр Кабуки – это рассадник самых красивых женщин. Причем, чем старше актер, тем более женственным он становится.

– Ах, вот ты о чем, – Тейм почти успокоился и встал на ноги. Он убрал с полицейского велосипед и с подчеркнутой осторожностью приставил его к ограде.

– Я о том, что, чтобы быть женщиной, необязательно быть женщиной.

– Ну-ка, еще раз.

Крис зашевелил губами, проговаривая про себя.

– То есть, чтобы быть настоящей женщиной, необязательно быть рожденным женщиной. Вот.

– Другими словами, чтобы быть женщиной, вполне достаточно родиться мужчиной? – Тейм начал было опять смеяться, но Крис остановил его взглядом и показал отойти от велосипеда.

– Выходит что так. В этой стране выходит, что так, – и, спохватившись, посмотрел на часы, – Боже мой, сколько времени? Нам надо спешить.

– Ну, тогда, и чтобы быть настоящим мужчиной, вполне достаточно родиться женщиной.

Крис вопросительно посмотрел на Тейма.

– Театр Такарадзука. Ты же знаешь, там все роли играют только женщины. А мужские у них выходят сверхбрутальными.

Об этом я не подумал. Я обожаю Японию. Западной логикой её точно не взять. Как же наши японцы по-особенному гармонируют с природой! Ладно, поспешим в мой театр. Ах, да! А с этим что делать?

Да ничего. Он уже почти пришел в себя, – Тейм приподнял квёлого стража порядка и усадил его, прислонив спиной к ограде рядом с велосипедом. Едва они скрылись из вида, как к полицейскому с разных сторон стали стекаться любопытные.

6

 Господин Нисияма был чрезвычайно добросовестным и дисциплинированным человеком. Собственно говоря, он был типичным представителем своего поколения. Именно этому поколению, работая по 14 часов в сутки, пришлось восстанавливать страну из руин войны. Именно эти люди в 1958 году рапортовали миру о создании самой высокой телевизионной башни. Именно они в 1964 году провели блестящую Олимпиаду, а 1970-е года завершили со вторым показателем в мировой экономике. Господин Нисияма очень хорошо знал, чего это стоило. Да, не обошлось без помощи всевидящего Большого Брата. Он активно помогал выгребаться из того, к чему сам приложил горячую руку. За кредитами и технологиями пришли хлебные военные заказы и стратегический договор безопасности. В результате, пока все прогрессивное человечество захлебывалось в гонке вооружения, его страна в электронике и автомобилестроении застолбила почетное место в авангарде. Господин Нисияма без содрогания и не мог подумать, в какой гибрид Монголии и Северной Кореи могла бы превратиться Япония, не будь рядом дяди Сэма. Но, чтобы ни говорили вокруг, он был несгибаем – в победоносном шествии его соотечественники в значительной степени должны благодарить самих себя. Если еще конкретнее, то его добросовестное и дисциплинированное поколение, которое окончательно утвердило главное – Порядок. Они не просто хорошо

работали, но работали, четко соблюдая иерархию и подчиняясь старшему по возрасту и по званию. Они не обсуждали приказы начальства, они их дословно выполняли. Они создали такую систему, при которой каждый не просто самозабвенно трудился, а трудился на своем, строго определенном месте. Каждый стал знать не только свой шесток, но и шесток другого. Сын депутата парламента занимал родительское место под ободряющие голоса электората. Отпрыски врачей и юристов твердой походкой шли след в след своим предкам. Общество великодушно вручало ключи от дверей похоронных служб детям могильщиков. А рабочие места в министерствах резервировались за такими, как он, выпускниками Токийского государственного университета.

 Вера в магическую силу Порядка достигла своего абсолюта после перевода господина Нисияма в отдел по учету и стандартизации мусора, в котором он проработал последние 15 лет. Ничего не могло скрыться от глобальной сортировки: мусор сгораемый и несгораемый, пищевой и стеклянный, мусор пластиковых банок и алюминиевых бутылок, картонный и газетный. Не существовало вещи, которую нельзя было классифицировать и переработать. Пакеты из-под молока обязательно помыть, разложить и высушить, и ни в коем случае не мешать с макулатурой; пластиковые бутылки мыть, скрутить и сдавать без крышек, ведь крышки – это другой вид. Нельзя было ошибаться! Резиновые изделия отдельно, батарейки отдельно! Жизненно важно было знать и время утилизации. Он наизусть помнил дни работы мусоровозов не только по каждому городу, но и по деревне. Например, в деревне Отари, префектуры Нагано, несгораемые отходы сдавали раз в месяц, в каждый первый вторник; газеты в каждый второй вторник, а журналы в каждый третий; бутылки принимали в каждый четвертый четверг месяца. А если жильцы не следовали этому протоколу, к ним применялись самые жесткие меры вплоть до выселения. Порядок, во всем был Порядок. Господин Нисияма любил ездить на мусороперерабатывающие заводы и глядеть на то, как по ленте течет живописный поток строго отсортированных отходов. Созерцание этого потока успокаивало его, и он испытывал гордость. Ведь в том, что в стране существует Порядок, есть и его личная заслуга.

 До пенсии оставалось меньше года, когда накануне дня рождения императора его неожиданно перевели на новое место, и он стал «канчо». Ещё до вчерашнего дня он был просто "Господин Нисияма", а теперь к нему будут почтительно обращаться «канчо». Это было повышение по службе, и было, несомненно, почетно. Однако его смущало одно, но самое важное – то, что он стал «канчо», то есть директором, общежития иностранных студентов. Трудовая деятельность господина Нисияма никогда не была связана с людьми, тем более иностранцами. Это настолько дезорганизовало его эмоциональную составляющую, что ночью пришлось принимать двойную дозу снотворного жены. Напряжение появилось прежде всего от неясности технологии процесса: как же оперировать такой продукцией? Ну, допустим, с японцами все ясно. Кроме них, в стране нет других национальностей, с которыми можно было бы считаться. Они все принадлежат к определенным социальным группам, их легко классифицировать, сортировать и, в результате, контролировать. Таким образом, действия японцев можно просчитать, а значит – легко поддерживать Порядок. Но что делать с иностранцами? Начнем с того, что большинство из них, за редким исключением, выглядят просто уродами. Несуразные части тела, огромные черты лица. К тому же они безумно шумные! Не говорят, а лают прямо! Ну какой нормальный человек может спокойно, без отвращения общаться с этими варварами? Ладно, закроем на это глаза, но возникает другой вопрос – как их понять? Никто же не знает японского! Это вообще нонсенс! Понаехали и ни слова! Даже если кто-то и говорит, то не нараспев, мелодично, а утробными толчками, словно орущие орангутанги. Кто их разберет, что они несут? И главное. Они же хотят, чтобы их еще и не путали: американцы, австралийцы, французы, итальянцы, португальцы. Допустим, можно отличить китайца от корейца, филиппинца от малайца или тайца, но какой нормальный человек может отличить этих белых друг от друга? Они же все на одно лицо: англичане, испанцы, поляки, азербайджанцы (есть ведь еще и такие!!!). Как их всех отсортировать? Как с ними обращаться? Как бы не ошибиться! Инструкций ему никто не выдал.

Как человек, последовательно верующий в могучую силу Порядка, Нисияма-канчо не мог явиться на работу неподготовленным. Поэтому он решил в выходной день проникнуть инкогнито на территорию общежития и присмотреться повнимательнее к новому месту службы. Нисияма-канчо убедительно рассудил, что костюм для горных прогулок и двойное термобелье – самая подходящая экипировка для такой операции. Он захватил с собой план территории комплекса, список студентов, папку с докладными, бинокль с функцией лупы, фотоаппарат и несколько пакетов для мусора. Скрываясь за облетевшими кустами азалии, Нисияма-канчо проник на территорию вверенного ему объекта.