Кристаллические слезы
Шрифт:
– Нет, вы слышали, что говорят эти парни? – усмехнулся Гаррисон, поворачиваясь к компаньонам, – они хотят пустить под откос наше прибыльное дельце! – Охотник в упор посмотрел на Спока. – Что ж, раз так, то мы поторопимся, пока закон не поставил перед нами шлагбаум! Пока ваше разлюбезное правительство не отняло у честного трудяги право заработать себе на жизнь!
– Вы не имеете права зарабатывать на жизнь, отнимая у других права на саму жизнь!
– Пока в законе четко не сказано, что у этих тварей есть эти самые права, – упрямо
– Значит, вы не остановитесь перед новым убийством?
– Именно так, – прошипел охотник, помахав пальцем перед лицом вулканца. – Никогда!
Почувствовав тошнотворный запах давно не мытого тела, Спок отшатнулся.
– Я доложу о вашем отказе капитану Кирку.
– Давай, валяй! Мы-то обрадовались, встретив соотечественников, думали, вы проявите гостеприимство…
Сверкнув глазами, вулканец резко повернулся и зашагал в сторону лагеря. Уверенная походка и прямая спина офицера демонстрировали уверенность, однако Спок не знал, что предпринять. Гаррисон и его люди занимались законным промыслом. До тех пор, пока федеральная администрация не пришлет соответствующие документы, остановить охотников невозможно.
Маккой выключил портативный томограф и с грустью окинул взглядом растянувшегося на кушетке Мартэна.
– Что, черт возьми, вы с собой сделали? Анализы ужасны: пульс танцует рок-н-ролл, дыхание учащенное. Реакция оседания эритроцитов достигла заоблачных высот…
– Перестаньте, доктор. Не стоит перечислять мои симптомы, – прервал музыкант, садясь. – Я хорошо знаю это и без вас.
– Я разрешу вам пробыть на планете еще три дня, но если результаты ухудшатся, то буду вынужден вернуть вас на борт «Энтерпрайза» и поместить в медицинский отсек.
– Нет, доктор, только не это! – взмолился Мартэн. – Я постараюсь выполнить ваши указания и отдохнуть. Мне нельзя сейчас возвращаться на корабль, я только-только стал чувствовать тайгетянские песни.
– Ладно, – вздохнул Маккой. – Но если вы хотите убедить меня, немедленно ложитесь в постель!
– О'кей.
Мартэн стянул ботинки, расстегнул спальный мешок и проворно вполз в него, что-то бормоча себе под нос.
Доктор Маккой достал было шприц, но, взглянув на покорно угомонившегося пациента, спрятал его обратно. Мартэн закрыл глаза и через несколько минут заснул. Убедившись, что музыкант не притворяется, Маккой вышел из палатки и отправился на поиски Ухуры.
Он нашел девушку на берегу океана в компании юного «певца». Детеныш тихо поскуливал, мирно растянувшись у ног Ухуры, которая ласково почесывала его шею. Маккой опустился на песок рядом с трогательной парой и улыбнулся.
– Ну, как он, док? – вопросительно заглянула ему в глаза Ухура.
– Не очень. Похоже, у маэстро начинается обострение.
– Вы имеете в виду его болезнь?
– Да.
– И что же делать?
– Помочь может только покой. Только
– Покой? Да Ги ни за что не бросит начатую работу. По крайней мере, добровольно.
– Тогда заставьте его.
– Я? Каким образом? – удивилась Ухура. – Только вы сумеете охладить его пыл.
– Нет, я не обладаю таким влиянием, как вы, – признался Маккой.
Девушка склонила голову и с материнской нежностью посмотрела на забавное существо.
– Ладно, попробую, – едва слышно прошептала она.
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем.
– Ги не следовало покидать корабль, – через некоторое время взволнованно воскликнула Ухура и тут же смутилась от столь явного проявления своих чувств.
– Думаю, он счастлив, что занят делом.
– Ну да, конечно. Он увлечен решением этого музыкального кроссворда. Когда перед тобой стоит такая интересная задача, то такой пустяк, как здоровье, не считается, – с горечью вздохнула девушка.
– Я никогда не видел вас такой, Ухура. Уж не влюблены ли вы всерьез?
– Не задавайте лишних вопросов, доктор. Моя личная жизнь – это мое личное дело.
– Поверьте, я не собирался лезть к вам в душу, Ухура. Меня тревожит здоровье экипажа, и только. Если вам потребуется моя помощь, то я всегда к вашим услугам.
Улыбнувшись, девушка дотронулась до руки Маккоя.
– Простите. Кажется, я была груба с вами.
Доктор тепло, с участием сжал ее пальцы.
– Ничего. Все в порядке, – успокоил он. – Все мы блуждаем в потемках, как кроты, не понимая, что до солнечного света рукой подать.
– Похоже, что это действительно любовь, доктор, – неожиданно призналась Ухура.
– Что ж, любовь как раз и помогает преодолеть все невзгоды.
– Даже если вызывает нестерпимую боль?
– Даже тогда. Именно любовь отличает нас от животных.
Ухура с интересом посмотрела на доктора, пораженная его словами.
– Спасибо, доктор. Вы нашли единственно верные слова. Вы лечите не только тело, но и душу.
– Буду стараться и дальше.
Ухура встала, потревожив детеныша. Юный тайгетянин обиженно посмотрел на людей, издал недовольное шипение и поковылял к своим товарищам.
– Кажется, вам удалось наладить контакт с этими созданиями.
– Любой нормальный человек легко поладит с ними. Это самые добродушные существа, каких мне только приходилось встречать.
– По-моему, клингоны также легко могут втереться к ним в доверие, – с тревогой предположил Маккой, помогая Ухуре перебраться через гряду.
– Боюсь, они действительно готовы воспользоваться беззащитностью «певцов». Страшно подумать, что они могут натворить на планете. Надеюсь, Федерация установит над Тайгетой-Пять свой протекторат.
– К сожалению, вряд ли у нашей администрации дойдут до этого руки. По крайней мере до тех пор, пока они не решат, что планета имеет жизненно важное значение.