Кристаллические слезы
Шрифт:
– Слава Богу, у вас получилось осмысленное сообщение, хоть и рифмованное, – заметил Маккой. – Представляю, как красиво это будет звучать на тайгетянском языке.
– Сомневаюсь. Вы ведь знаете, как отличаются переводы от оригиналов, – возразил маэстро.
– Мистер Мартэн, в нашем положении не до красот и эстетики.
– Вы правы, Спок. Извините мою вспыльчивость, – музыкант виновато улыбнулся. – Не обращайте внимания. Впервые моя премьера проходит в столь необычных условиях.
– Давайте начнем, – предложила Ухура.
– Основным
– Сыграйте еще раз вступление, – попросила Ухура.
Нежные звуки зазвучали в морозном воздухе. Закрыв глаза, девушка долго вслушивалась в мелодию, покачивая в такт головой. Проиграв несколько пассажей, Мартэн вопросительно посмотрел на певицу. Ухура кивнула и откашлялась. Опершись на синтезатор, она подняла к глазам руку с зажатым в ней листком.
Солнце вставало. Первые робкие лучи уже коснулись снежных вершин, раскрасили облака в розово-золотистый цвет. Мартэн заиграл вступление. Глубоко втянув холодный воздух, Ухура запела:
Не покидайте нас, друзья, Настал тяжелый час.
Возьмите стихию под уздцы И защитите нас.
С первыми же звуками ее голоса тайгетяне пришли в движение. Вместо привычного заунывного бормотания послышались взволнованные надсадные крики. Девушка запнулась, но взяла себя в руки и продолжила:
В кромешной мгле эфир молчит, И нет спасенья никому.
Опасной радуги лучи Поглотят корабли.
Ухура вытянула руку вверх, указывая в космос, где буйствовал коварный феномен, и перешла к следующему куплету. В нем говорилось об «Энтерпрайзе», о клингонах и о битве между ними.
Тайгетяне стали дружно подпевать Ухуре. Все это время трикодеры Спока старательно записывали изменения в окружающей среде. Закончив петь, девушка поблагодарила Мартэна и Кали за помощь.
Маэстро поднялся из-за синтезатора и пошел к океану. Опустив голову и закрыв глаза, он долго стоял на берегу, почти физически ощущая, как пульсируют звуки в висках. Казалось, земля уходит у него из-под ног, а невесомое тело уносится в черную бездну безбрежного космоса.
– Люди? Вы – люди! – раздались вокруг голоса тайгетян.
Открыв глаза, Мартэн увидел, что самый крупный детеныш отделился от стаи и приблизился к синтезатору. Через мгновение маэстро уже сидел за инструментом.
– Да, мы – люди, – пропел он, тихонько подыгрывая. – Мы пришли, чтобы помочь вам.
– Помочь? Но ведь вы сами просите нас о помощи.
– Да, верно. Наши друзья пропали в водовороте искривления пространства-времени. Если они не вернутся, если мы не сможем остановить распространение феномена, то все погибнет. Тайгета, солнце вашей планеты сгинет в черной дыре, и тогда ваш мир превратится в безжизненный темный шар, скованный льдом.
– Но куда может исчезнуть солнце? Чтобы сдвинуть
Мартэн не сумел понять последнее слово, но это мало беспокоило его. Возможность вести диалог с братьями по разуму наполняла его небывалым счастьем.
– К сожалению, солнце может исчезнуть, – повторил Мартэн. – Грандиозная воронка засасывает все физические объекты на своем пути и перемещает их из нашего пространства-времени куда-то… не знаю куда. Я видел это собственными глазами. Так исчезла Тайгета-Один, самая близкая к солнцу планета.
Осознав слова маэстро, тайгетяне пришли в замешательство. Видимо, они имели определенные познания в физике и астрономии, понятия «пространства» и «времени» были им понятны, и самая близкая к солнцу планета не оказалась для них пустым звуком.
К сожалению, время от времени Мартэн затруднялся перевести особо сложное научное объяснение, а иногда грешил вычурными и трудными для восприятия оборотами, что приводило тайгетян в недоумение. Детеныши отвлекались на слишком далекие от текущих задач вопросы: где находится Земля, какие там существуют формы жизни, как люди оказались на их планете и тому подобное. Мартэну стоило больших трудов не выказывать раздражения и переводить разговор на проблему «Энтерпрайза».
– Так что вы хотите от нас? – спросил детеныш.
– Постарайтесь сделать то, что вы совершили с рыбой, пустынями и лесами: верните нам корабли.
– Покажите, пожалуйста, как они выглядят.
Ги в изумление уставился на тайгетянина, а затем перевел взгляд на Спока. Радуясь общению с детенышем, маэстро забыл обо всем на свете. Теперь ему требовалась помощь товарищей.
– Они хотят знать, как выглядят наши корабли.
– Вы установили с ними телепатическую связь? – спросил Спок.
– Я будто спал с открытыми глазами. – Спок скептически посмотрел на музыканта и, приблизившись к маленькому тайгетянину, опустился перед ним на колени. Протянув руку, он осторожно погладил детеныша по голове.
– Подождите! – крикнула Кали, прежде чем вулканец вступил в телепатическую связь. – Покажите им изображение Кора и, если можно, попросите вернуть его на «Клотос». Быть может, ему удастся усмирить бунт.
Спок откинул голову и закрыл глаза, впадая в транс, но ему опять помешали. На этот раз Мартэн:
– Подождите, офицер. Телепатия – это еще не все. У вас ничего не получится без музыкального сопровождения. Сейчас я сыграю, а вы подпевайте. Можете оформлять ваши мысли в виде арий. Как в опере.
– Хорошо. Теперь я могу начать?
Обнаружилось, что у Спока довольно приятный баритон. Это было странное зрелище: высокий худощавый мужчина, стоя на коленях, пел маленькому пушистому созданию с умными голубыми глазами. Словно отвечая вулканцу, тайгетянин громко защебетал. Высокие пронзительные звуки у многих вызвали приступ слабости и головокружение.