Кристаллы власти
Шрифт:
«Вереск!» — голос Лианы вырвал его из задумчивости. «Смотри!»
На северном горизонте появилось черное марево. Сначала оно казалось просто сгустком особенно темных туч, но постепенно начало принимать форму. Тысячи теневых охотников двигались единой массой, их фигуры то сливались с метелью, то проступали из неё, создавая пугающий эффект присутствия-отсутствия.
Над армией тьмы кружили вороны Воронграда — не обычные птицы, а искаженные создания, чьи крылья были сотканы из живой тьмы. Их крики разносились над горами, вызывая дрожь даже у самых стойких воинов.
«К
Вереск обнажил меч, и клинок зазвенел в его руке, откликаясь на близость темных сил. После преображения его оружие тоже изменилось — теперь по лезвию пробегали всполохи пяти стихий, сплетаясь в узоры невиданной красоты и смертоносности.
«Помни,» — тихо произнесла Лиана, становясь рядом с ним, — «мы не просто сражаемся против тьмы. Мы сражаемся за возможность нового равновесия.»
Он кивнул, чувствуя, как стихии в его крови поют все громче, готовясь к битве. Земля давала стойкость, воздух — скорость, вода — текучесть, огонь — силу, а лунный свет связывал все это воедино, создавая нечто большее, чем просто сумму частей.
Первая волна атаки обрушилась на их позиции подобно девятому валу. Теневые охотники двигались с нечеловеческой скоростью, их клинки из застывшей тьмы оставляли в воздухе следы чернильной черноты. Но защитники были готовы.
Гномы встретили натиск стеной щитов, их руны вспыхнули, создавая барьер света. Сильфы обрушили на врагов ураганный ветер, превращая снег в тысячи ледяных игл. Водные девы создавали ледяные ловушки, а саламандры поливали врагов потоками священного огня.
Вереск оказался в самой гуще битвы. Его меч пел песню пяти стихий, каждый удар был подобен танцу элементов. Земля придавала его движениям неумолимость горного обвала, воздух — легкость ветра, вода — текучесть горного потока, огонь — неукротимость пламени, а лунный свет связывал все это в единый поток силы.
Теневые охотники падали под его ударами, но на место каждого поверженного появлялись новые. Их количество, казалось, не уменьшалось, словно сама тьма порождала все новых и новых воинов.
«Вереск!» — крик Лианы прорезал шум битвы. «Наверху!»
Он поднял голову и увидел его — Воронград парил над полем битвы, окруженный вихрем темной энергии. Его некогда человеческая фигура теперь была больше похожа на сгусток живой тьмы, принявший антропоморфную форму. В руках он держал странный кристалл — не чистый, как кристаллы стихий, а искаженный, пульсирующий болезненным фиолетовым светом.
«Кристалл Затмения,» — прошептал Вереск, чувствуя, как стихии в его крови отзываются на присутствие этого артефакта. «Он все-таки создал его.»
Воронград медленно опустился на скалу напротив позиции Вереска. Теперь они стояли друг напротив друга, разделенные пропастью не только в физическом смысле, но и в понимании природы силы.
«Любуешься моим творением, наследник драконьей крови?» — голос
Вереск почувствовал, как стихии в его крови отзываются на эти слова — не страхом или гневом, а странным узнаванием. В конце концов, разве не о преображении говорили древние пророчества? Разве не этого они добивались все это время?
«Ты прав и не прав одновременно,» — ответил он, поднимая меч. «Преображение необходимо. Но не такой ценой. Не через искажение самой сути магии.»
Воронград рассмеялся, и в его смехе слышалось эхо тысячи воронов. «А чем твое преображение лучше моего? Ты тоже меняешь природу стихий, тоже создаешь что-то новое. Разница лишь в методах.»
«Нет,» — Вереск покачал головой. «Разница в понимании. Я не искажаю стихии — я помогаю им найти новую гармонию. Не ломаю — преображаю.»
«Докажи,» — прошипел Воронград и взмахнул рукой.
Кристалл Затмения вспыхнул, выпуская волну темной энергии. Вереск почувствовал, как реальность вокруг начинает искажаться, как сами законы природы сгибаются под напором чуждой силы.
Но в этот раз он был готов. Пять стихий в его крови запели в унисон, создавая щит чистой силы. Земля дала прочность, воздух — гибкость, вода — способность поглощать удары, огонь — силу сопротивления, а лунный свет связал все это воедино.
Битва, начавшаяся в тот момент, была не просто столкновением воинов или магов. Это было противостояние двух видений будущего, двух путей преображения мира. И где-то в глубине души Вереск понимал, что от исхода этой битвы зависит не только судьба кристаллов, но и будущее всей магии.
Метель над перевалом усилилась, словно сами горы затаили дыхание, наблюдая за этим противостоянием. А внизу, в долине, продолжалась битва между силами света и тьмы, добра и зла, порядка и хаоса.
Но теперь все понимали, что настоящая битва происходит наверху, где два мага, два преобразователя реальности сошлись в поединке, который должен был определить будущее мира.
И горы молча наблюдали за этим танцем силы, храня в своих недрах память о тысяче подобных битв, каждая из которых когда-то казалась решающей. Но эта была особенной — потому что впервые сражались не свет и тьма, а два разных пути к одной цели.
Путь преображения через гармонию и путь преображения через искажение. И только время могло показать, какой из них приведет мир к истинному возрождению.
Воронград атаковал первым. Кристалл Затмения в его руках вспыхнул фиолетовым сиянием, и воздух между ними наполнился искаженными тенями — не просто иллюзиями, а фрагментами реальности, вывернутыми наизнанку. Каждая тень несла в себе часть силы темного мага, каждая пыталась добраться до Вереска, просочиться под его защиту.
Но пять стихий создавали вокруг него непроницаемый барьер. Земля отвергала любое искажение, воздух рассеивал тени, вода смывала скверну, огонь сжигал тьму, а лунный свет преображал её, возвращая к изначальной чистоте.