Кристальный пик
Шрифт:
— И давно ты прибыл? — спросила я после того, как пришла в себя и поспешно увела Сильтана подальше от библиотеки: учитывая настроение Кочевника и Мелихор, встреча всех троих моглоа обернуться настоящей бедой.
— Несколько часов назад. А ты что, соскучилась?
— Конечно! В твое отсутствие весь замок Дейрдре изнывает от тоски, — ответила я без запинки, давно привыкнув к тому, что попытки Сильтана вывести из себя каждого встречного — такая же часть его характера, как страсть к красивым побрякушкам. — Какие новости в Сердце?
Сильтан накренился ко мне с заложенными
— Борея избрали Старшим.
— Да, я знаю, Мелихор уже известила нас об этом.
— А затем он сделал Вельгара своим хёном.
— Что?!
— Только Солярису не говори, — предупредил Сильтан и прежде, чем я успела решить, что месяц вдали от Сола заставил его вновь воспылать братскими чувствами, Сильтан ехидно добавил: — Хочу сделать это сам. Не терпится увидеть, как он растеряет от злости весь свой хваленый жемчуг!
Я не сомневалась, что так и будет — Солярис обязательно выйдет из себя, когда узнает, что их старший брат теперь тоже служит Старшим. Ведь в глубине души он все еще хранил надежду, что рано или поздно в Вельгаре проснется то, что уже проснулась в остальной его родне — жажда перемен. Но если Борей окончательно приберет Вельгара к рукам...
— А хоть одну благую весть ты принес?
— Ну, — Сильтан задумчиво потер свою очаровательную маленькую ямочку на подбородке и перевалился с пятки на носок. — У меня есть подарок для Маттиолы. Тоже от Вельгара. Сойдет за благую весть?
Он сунул руку под рубаху, расшитую перламутровыми панцирями моллюсков, похожими на тот жемчуг Соляриса, что вызывал у него такую жгучую зависть. Уже спустя секунду перед моим носом качался сапфировый медальон на толстой золотой цепи размером с половину моей ладони. Судя по тому, как Сильтан щерился при этом, он знал о чем-то, о чем не знала я.
— Ах, как тяжка моя участь — быть гонцом любви, но не быть любимым самому! — ахнул Сильтан драматично, пряча медальон обратно.
Да, он определенно что-то знал!
— Ты найдешь Маттиолу в Медовом зале, — сказала я, не позволив себе повестись на очередную провокацию. — Только, прошу, не входи туда. Попроси хускарлов позвать ее или передай подарок через слуг. Один дракон на пиру вызывает у людей любопытство, а два дракона — страх.
— Как прикажешь, госпожа.
— Маттиола также подготовит для тебя комнату, если пожелаешь остаться. Не забывай, что тебе и твоей семье всегда рады в замке.
Сильтан подозрительно сощурился, ища подвох в моем гостеприимстве, но его не было. Каким бы нестерпимым Сильтан ни был, я честно блюда заповеди Великой Дейрдре, заученные еще в ту пору, когда училась ходить: «Сестра сердца твоего — твоя сестра, брат любви твоей — твой брат». Не больше и не меньше.
— Вообще-то я как раз собирался прогуляться до Столицы. Поговаривают, будто там драконов за страшных зверей считают. Был бы рад развеять эти нелепые заблуждения, — протянул Сильтан, и голос
— Сидов? Каких еще сидов?
— Когда я пролетал над городом, насчитал с дюжину костров и еще больше повозок с лошадьми. Какие-то странные существа вели их — на голове оленьи рога, лица деревянные, туловища из соломы, но руки и ноги человеческие... Это разве не они? Или же у вас тут поселилась хтонь?
Сильтан недоуменно наклонил голову в бок, и из-под золотисто-белых волос, скользящих по линии его челюсти, выглянула новенькая серьга. Я ничуть не удивилась тому, что Сильтан так быстро изменил своей ракушке-латиаксис , но все равно испытала досаду: Маттиоле и Гектору потребовалось столько усилий, чтобы ее достать! Впрочем, новая серьга шла Сильтану даже больше: из чистого золота, по форме она напоминала крыло бабочки, а по воздушной резьбе — полупрозрачный ажур на моем платье. Словно чешуйка, снятая с Сильтана в первородном обличье — идеальное его отражение.
— Это никакие не сиды. Ты видел ряженных. Горожане всегда одеваются так, когда готовятся к Летнему Эсбату, — пояснила я, и Сильтан сощурился сильнее прежнего, так, что глаза его превратились в две узкие щелки. Судя по всему, он был совсем несведущ в человеческих праздниках, ведь если и проводил на континенте время, то явно не ради знаний и культурного обогащения. — До Летнего Эсбата осталось меньше недели. Это один из четырех сезонных праздников Круга. Он длится девять дней, и все это время в городах и деревнях проходят ярмарки, пиры и разного рода игрища...
— Сходим? — взбудоражился Сильтан сразу. — Я бы присмотрел себе пару безделушек, да и игрища тоже люблю. Развлеклись бы на пару! Ты из-за моего брата небось уже и забыла, каково это. Люди живут так ничтожно мало, а забот на себя вечно взваливают так удручающе много, будто бессмертны, — И он шутливо щелкнул пальцем по диадеме на моей голове.
«Будь я хоть трижды бессмертна, ничто не спасет меня от Соляриса, если он прознает об этом», подумала я, но вслух лишь вежливо отказала:
— Боюсь, дел и впрямь невпроворот. Возьми лучше Мелихор, ей будет полезно приобщиться к человеческому обществу. Неделю назад она съела букет лилий на глазах у хирдмана, который пришел к ней свататься.
— Куда же ты тогда идешь? — не вынося отказов, Сильтан быстро нагнал меня на повороте, за которым я надеялась от него скрыться. Двигался он лениво и вальяжно, но при этом так плавно, что, казалось, его ноги не касаются пола. — Снова смотреть на отцовский трон до захода солнца? Надеешься, что тот однажды на нем появится?
Сильтан никогда не кусал, как дракон — вместо этого он жалил, как пчела. Со злым умыслом или же без, но это заставило меня передернуться и замереть посреди каменного туннеля, соединяющего южное крыло с северным. Однако вовсе не обида пригвоздила меня к месту, а изумление: будучи почетным гостем при дворе, Сильтан имел право ходить везде, где ему вздумается. Но с каких пор он ходил следом за мной? Или же Солярис нечаянно проговорился?