Кристальный пик
Шрифт:
Велиал и Осилиал. Старшие братья Соляриса.
— Эй, Велиал, кажется, мы напугали ее, — хихикнул тот дракон, что вышел из-за двери, и второй, спрыгнув с подоконника, прильнул к брату боком. Оба нависли надо мной нос к носу, позволяя рассмотреть даже желтые прожилки в камнях хризолита, которые раскачивались у них в ушах.
— Не мы напугали, а ты. В зеркало свою рожу видел?
— А ничего, что у нас рожи одинаковые?
— Вранье. Мы с тобой совсем не похожи!
Они принялись ссориться и толкаться, как дети, издеваясь не то друг над другом, не то надо мной. Судя по тому, как оба то и дело
— Смотри, она даже не улыбнулась...
— Какая суровая! Будет так много хмурится, состарится еще быстрее. Люди так мало живут...
— Вы закончили? — спросила я, выдержав паузу, когда они наконец-то перестали обмениваться шутками и затихли, утомленная моим безразличием. — Боюсь, мы не знакомы. Велиал и Осилиал, верно? Солярис рассказывал о вас...
— Надеюсь, только хорошее, — перебил тот, кто, если я не перепутала, являлся Осилиалом. Велиал тут же подхватил, обходя меня по кругу, как кобылу на ярмарке:
— А то было бы очень печально разочаровать такую хорошенькую принцессу...
— Я не принцесса. Я королева.
— А есть разница? — спросили они хором.
В башне распустился душный жар с запахом ландышей и штормового бриза. Будто бы на Дейрдре шли грозовые облака — точно так же и близнецы собрались вокруг меня, заслонив собою горящие на столах свечи и факела. Я глубоко вздохнула, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть румянец и раздражение. Их двоих можно было отличить друг от друга только по ожерельям, звенящим на шее: на полуобнаженной груди Велиала лежали бусы из переплавленных золотых монет, а на груди Осилиала — из серебряных.
Солярис рассказывал, что они оба вот уже как десять лет не покидали Диких Земель, где занимали должность дэхья, — нечто между разведчиками и стражами, — и были обязаны следить за порядком среди одичавших сородичей. Как человеку, далекому от мышления бессмертных, я не могла понять род деятельности дэхья в полной мере, однако все это время мне упрямо казалось, что все они — воплощения благородства и милости. Иначе зачем еще выполнять столь неблагодарную работу вдали от родных, там, где ходят люди одежде из людей и другие жуткие легенды? Однако, глядя на Велиала и Осилиала сейчас, я сомневалась, что за этим действительно стоит благородство. Скорее, жажда свободы и одиночества, синонимами которых Дикие Земли и были, если их вообще сослали туда не в наказание.
— Вы ведь знаете, что это личные покои Соляриса? — осведомилась я вежливо, и близнецы кивнули синхронно.
— Он сам разрешил нам приходить сюда.
— Так уж и разрешил?
— Ну, не запрещал, — улыбнулся Велиал, и от одного вида его зубов по спине у меня побежали мурашки.
— А где он сам вы случайно не знаете? — спросила я прямо, окинув нетронутое с прошлого дня убранство комнаты и решив, что текущее количество проблем вполне позволяет мне один раз пренебречь правилами приличия и пропустить светскую беседу.
— Не знаем, но догадываемся, — ответил Осилиал и, заломив за спиной руки, нагнулся ко мне нарочито низко, будто желал подчеркнуть, столь маленькой и ничтожной я
Осилиал сказал что-то еще, но я не расслышала, что именно, покуда, побледнев от очередного подтверждения своей страшной догадки, тут же отодвинула его в сторону и бросилась к двери.
Почти по всем окнам в башне Соляриса шли мелкие трещины — стекла попросту не выдерживали, когда зимой мороз по ту сторону сталкивался с драконьим жаром по эту. Там же, между трещинами, тянулись замасленные следы от человеческих рук. Я часто прислонялась к окну, когда ждала, пока Солярис сделает следующий ход и подставит под моего коня свою пешку, так и не одержав надо мной за все эти годы ни одной победы. Вот и сейчас я коснулась этого окна, перекрыла старый след от своей руки новым, когда Велиал вдруг схватил меня за запястье, не дав подступиться к дверям, и нагло протащил назад до подоконника.
— Постой, драгоценная госпожа, не уходи! Останься с нами. У нас столько вопросов на счет нашего братца. Мы с ним так давно не виделись, а из него и клещами не вытянешь честного слова.
— Прошу прощения, но уже поздно, я хотела бы лечь спать...
— Потому и явилась сюда в такой час? Ага-ага, конечно. Ну же, всего пять минуточек!
— Отпусти меня, далибишье рушье!
— Ого! — ощерился Велиал. — Ты и ругаться по-нашему умеешь? Как здорово! А еще какие-нибудь слова знаешь? Хочешь, научу? Далибишье миррит...
— Велиал, полегче! — воскликнул Осилиал, когда я споткнулась, не поспев за его братом, и встретилась с тем самым подоконником поясницей. — Велиал!
Хватка у Велиала была такой жесткой и тяжелой, словно мне на запястья надели чугунные оковы. Кажется, он попросту не знал, как стоит обращаться с людьми и не чувствовал меры в том, как тянул, толкал или удерживал рядом. Конечно, я бы никогда не поверила, что кто-то из семьи Сола, кроме Борея, может причинить мне умышленное зло. Однако когда я поняла, что не могу вырваться, а Велиал все крутит и крутит меня, как свою новую игрушку, под ложечкой тревожно засосало. Во многом потому, что прямо сейчас я теряла драгоценное время, которое было сейчас на вес золота.
— Ах, так вот вы где, две бестолочи! Поделом вас в Дикие Земли сослали. Ничего не умеете, кроме как смуту наводить и драконий род перед людьми позорить!
Лиловые когти мигом разжались и отпустили меня, оставив после себя бледно-красные и ноющие полосы. Я тут же выпрямилась, вскочила с подоконника, всем видом демонстрируя то же недовольство, что и Сильтан, остановившийся в дверях, и быстрым шагом просеменила к нему поближе, чтобы держаться от близнецов подальше.
— Вот возьму и расскажу матушке, чем вы на самом деле в Диких Землях занимаетесь, — протянул Сильтан, вперив в бока руки, и хотя он был на голову ниже братьев, те так сгорбились, что стали зрительно ниже. — Уверен, если она прознает, то больше никуда вы с Сердца не улетите, до самого окаменения будете со скрепами на крыльях ходить.