Кристиан Фэй-2
Шрифт:
– - Проходите, пожалуйста, внутрь! Я все вам объясню!
Ночь в Петрополисе была тиха, насколько могла оказаться тихой ночь огромного города. Полная луна лениво ползла над черепичными крышами домов и острыми шпилями башен, освещая спящих в своих каморках людей и их спящих детей. В ту ночь спали даже грабители, валявшиеся без сил после праздничной попойки. Не спал лишь епископ города, господин Шарпф. Его мучила старческая подагра вкупе с бессонницей, что делало жизнь беспощадно жестокой. Каждую ночь вместо того, чтобы забыться
Та ночь не была исключением. Господин Шарпф как раз закончил растирать узловатый большой палец ноги, когда позади раздался шорох. Он обернулся и вздрогнул, различив тень в сумраке комнаты.
– - Кто вы и что вам нужно?
– - поинтересовался он, стараясь, чтобы предательская дрожь не испортила величественности тона.
– - Почему вы не позволяете отцу Расмусу перейти в Петрополис под ваше крыло?
– - Без всяческих предисловий гость вывалил на господина Шарпфа всю суть вопроса.-- Он перешел вам дорогу? Такой уважаемый человек, как вы, не должен судить людей, основываясь на личных обидах.
Свеча в руке епископа наконец вспыхнула, осветив невысокого юношу в черном, хорошо скроенном сюртуке. Его взгляд был полон священного негодования, словно он знал о господине Шарпфе что-то весьма неприглядное.
– - Отец Расмус,-- повторил юноша.-- Помните такого?
– - Расмус?..
– - Епископ недоуменно нахмурился, силясь понять, о ком шла речь.
Отчего-то при звуке этого имени на ум приходили лишь неприятные вещи вроде скользких угрей и назойливых хитрых енотов.
– - О!
– - воскликнул он, наконец ухватив нужную мысль за хвост.
– - Расмус из предместья Гроавии? Это абсолютно невозможно.
– - Почему?!
– - Он благословляет детей за деньги. До сих пор торгует индульгенциями. Покупает у контрабандистов дурманящую траву и добавляет ее в просфоры. Мне продолжить?
Юноша сел с крайне растерянным видом. Епископу даже стало слегка жаль его, такого молодого и доверчивого. Интересно, что подтолкнуло его к подобному безрассудству? Вломиться в охраняемый дом, угрожать самому епископу...
– - Вот что мы сейчас сделаем,-- наконец решил он.
– - Вы встанете и исчезнете отсюда. Через три минуты я позову охрану.
Совершенно сбитый с толку, юноша кивнул и запрыгнул на подоконник. Когда его фигура растворилась во тьме за окном, господин Шарпф покачал головой и вновь опустил пальцы в прохладную мазь. Когда-то и он был молод и глуп, прыгал через стены монастыря, хотел показать миру, на что способен... А теперь единственным его желанием -- весьма страстным, к слову сказать, -- было избавиться от треклятой подагры.
Кристиан остановился у окованной железом двери дома священника и перевел дух. Он был зол, очень зол. И готов разодрать этого бородатого лжеца надвое, с влажным треском, как тушку курицы. Или спалить его в
– - И что сказал епископ?
Священник даже подался вперед, с нескрываемым волнением смотря Кристиану в рот. Подавив нарастающий гнев, юноша сказал то, что его подопечный желал услышать больше всего:
– - Епископ очень сожалеет, что не замечал вашу кандидатуру раньше, господин Расмус.
По лицу священника растеклась волна облегчения, а пальцы, до этого сжимавшие подлокотники кресла, расслабились.
– - Я же вам говорил,-- самодовольно сказал он.
– - Меня недооценивали намеренно, уверяю вас. Такие люди, как епископ, всегда встают на пути молодых и перспективных.
Он поднялся с кресла и в запале принялся расхаживать по комнате.
– - И на этом он не остановится, можете мне поверить! По прибытии моем в Петрополис он попросит что-нибудь взамен. Приличную сумму, например.
Кристиан внимательно посмотрел на него.
– - Это все? Все, что вам понадобится?
Рот священника даже приоткрылся в восторге. Господь был так милостив к нему сегодня!
– - Или золото,-- быстро произнес он.-- Горы золота. А может, бриллианты. Он жаден, поверьте!
В пылу перечисления он не заметил, как крестная фея поднялся с места и скрестил руки на груди.
В следующее мгновение дом сотрясся от фундамента до конька крыши. Словно земля под ним вздыбилась и опала в подземном толчке. Стены угрожающе затрещали, и по светлой штукатурке побежала тонкая трещина.
Это наконец обратило внимание священника на угрюмый вид Кристиана.
– - У вас пятнадцать секунд, чтобы убраться отсюда,-- сказал Фэй.
Первую секунду Расмус-средний потратил бездарно, вытаращив глаза. А затем побежал, как никогда не бегал в своей размеренной жизни. Высадив плечом стекло, он вместе с осколками вылетел наружу и приземлился головой в розовый куст. В лицо и волосы впились шипы, но Расмус не обратил на них ни малейшего внимания. На корточках, по-собачьи помогая себе руками, он поскакал прочь, как можно дальше от стен. Затем, не сдержав любопытства, обернулся.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как его любимый дом исчезает в столбе пыли, сопровождаемый грохотом и треском вывернутых балок.
Детей у Расмуса-младшего было много. Они ползали, бегали, кричали, смеялись и дрались в каждом уголке его дома. Казалось, стоит открыть дверцу буфета, и оттуда тоже посыплются дети.
И в настоящий момент Расмус пытался накормить самого младшего отпрыска, ложку за ложкой вталкивая в него пресную кашу на воде. Иного в доме не было, но кроха не желал этого понимать и с протестами отпихивал еду, покрывая отца и окружавшие его предметы бурой массой.