Кристина
Шрифт:
— Ну тогда готов поспорить, что у тебя кавалеров хоть отбавляй.
Беседа начиналась не так, как я себе представляла, но я решила, что он просто желает выяснить, есть ли у меня парень, и безо всяких уверток ответила:
— У меня нет кавалеров. И никогда не было. Так что ты…
Его лицо стало очень серьезным, он быстро моргал глазами, выпрямляясь на своем стуле. Он уже хотел что-то сказать, когда официант принес наш джин. Подав мне бокал, Мартин чокнулся и произнес:
— Твое здоровье.
— Твое здоровье, — произнесла я, попробовав первый в моей жизни джин. По-моему, на вкус он был просто
Он пристально посмотрел на меня, потом едва слышно произнес:
— Ты хочешь сказать… что ты… — он опустил глаза и, поворачивая бокал в пальцах, колебался. «Ты никого не знала, кроме меня?»— могла бы закончить я за него.
Я не могла сказать: «У меня была дюжина шансов для этого», хотя это и было бы правдой, точно так же, как я не могла сказать: «Я несколько лет ждала этого дня, чтобы просто увидеть тебя». Но совсем замкнувшись, я бы только расстроила его или даже напугала. Напугать его прежде, чем он увидит Констанцию, — только не это! Я знала: когда Мартин увидит ее, он станет моим навсегда. Я вовсе не думала о том, чтобы поймать его в ловушку. Моей натуре претила подобная хитрость. Я просто верила — и этим все сказано. Мартин был отцом Констанции, я считала его своим мужем. Увидев своего ребенка, он тоже понял бы, что другого мужчины рядом со мной не существовало. Но я пока не упомянула о дочери, может, все-таки немного хитрила. ’
Решив взять пример с нарядной дамы, я попыталась говорить непринужденным тоном, чтобы Мартин мог расслабиться.
— И чем ты занимался все это время?
— Летал — с самого начала, — ответил он, постучав себя по груди, но я видела, что его мысли где-то далеко.
— С самого начала? — наверное, сама интонация моего голоса подразумевала, что ему страшно повезло, раз он остался в живых, потому что Мартин ответил:
— Я — любимчик судьбы. Нашел подход к нему, — он ткнул пальцем в потолок и усмехнулся. Потом добавил — Сейчас занимаюсь обучением пилотов.
— Здесь, у нас? — поинтересовалась я, не в силах сдержать горячего желания, чтобы это было именно так, но он покачал головой.
— Нет, в Литтлборо.
Это было в десяти милях от Брамптон-Хилла.
— Давно прибыл сюда?
— Месяца четыре назад.
Четыре месяца, а я так и не увидела его… целых четыре месяца. Воцарилось неловкое молчание, и Мартин нарушил его, проговорив:
— Давай допивай, и я закажу еще.
— Нет, спасибо, — я покачала головой и вспомнила про мясника, но не сказала, что должна идти за говядиной. Зато Мартин, сдвинув манжет кителя, взглянул на часы и объявил:
— Боюсь, мне пора, честное слово. В час дня мне надо быть в Литтлборо. Уже не успею, но все равно надо идти.
Он не сразу поднялся из-за стола, подавшись ко мне, произнес:
— Просто замечательно, что мы встретились, Кристина. Мы должны увидеться снова.
— Да. Да, должны увидеться.
Но Мартин не сказал когда, и меня охватила паника. Застегивая пальто, я услышала собственный торопливый голос:
— Я сейчас не могу слишком часто отлучаться из дома: мама умерла, и теперь мне приходится заниматься хозяйством.
— О… ты живешь все там же?
— Да.
— Тогда надо будет навестить тебя.
— Да… да, навести. Как-нибудь после семи можешь?
Мартин изумленно взглянул на меня и сказал:
—
Мы стояли на улице, лицом друг к другу, и я чувствовала, что он уйдет, так и не назвав день нашей следующей встречи. «Пригласи его, пригласи» — билась в голове паническая мысль.
— Когда мне ждать тебя? — стараясь казаться спокойной, спросила я.
Он опять принялся одергивать свой китель, и я, помню, подумала, что это было очень похоже на застегивание пиджаков, которому любят предаваться местные парни, а я-то считала, что он далек от подобной чепухи, как сам Господь Бог.
— В любой день? Ты сказала, после семи?
— Да, — кивнула я.
— Ну, а как насчет завтра? Нет, лучше, скажем, в среду. А?
— Да, замечательно.
Он протянул руку, я ответила на его рукопожатие.
— До свидания, Мартин.
Он отвернулся первым. Даже его походка возбуждала меня — движения ног Мартина пьянили больше, чем только что выпитый джин; Мне надо было идти в том же направлении — по улице и за поворот, но я решила: пусть он идет один, поскольку не поинтересовался, куда мне надо, а символа наших будущих отношений я в этом не увидела.
Мне трудно описать свои чувства в тот момент, когда я стояла одна на улице. Я не ощущала радости, но и печали тоже — это определенно. Новой надежды эта встреча не зародила, однако не было и отчаяния. Я знала лишь одно: Мартин вновь вошел в мою жизнь, как я и ожидала. Та книга Ронни была права: если желать чего-то от всего сердца — ты это получишь.
Когда я пришла в мясной магазин, Рекса Уотсона не было. Он ушел на обед, а мистер Джеймсон сказал, что у них осталась только баранина. Я взяла наш паек бараниной. Как я дошла до дома — не помню.
Отец расстроился.
— Встречу я этого Рекса Уотсона, — заявил он. Рагу у него подгорело, но я все равно этого не почувствовала.
Во вторник вечером я осталась одна. Подстригла волосы, вымылась, привела в порядок ногти, а утром в среду начала практиковаться в использовании косметики — так, слегка, только чтобы приобрести некоторую утонченность облика, которой, как я знала, мне не хватало.
Сэм, как и отец, работал в ночную смену, и я была благодарна судьбе за это, потому что иначе пришлось бы каким-то образом избавляться от него. Появись при нем Мартин, Сэм, конечно бы, ушел, но мне все равно хотелось, чтобы наша встреча состоялась без посторонних.
И последнее, что я сделала, — подготовила ко сну Констанцию. Тут я, честно говоря, даже перестаралась: завила ей волосы, подстригла ноготки, надела свежую ночную рубашку, заново, до последней простыни, перестелила кроватку. Единственное, что мне не удалось сделать, так это превратить комнату Ронни, где спала теперь моя дочь, в детскую. С нашей более чем скромной обстановкой я мало что могла поделать, зато водой, мылом и тряпкой поработала на совесть.
Без пяти минут семь я стояла на коврике спиной к огню и жалела, что не курю, не пью и не могу успокоить свои нервы каким-то другим способом. В семь часов в нашу дверь так никто и не постучал, но я услышала доносящийся из-за стены кашель Дона Даулинга и непроизвольно передернула плечами. Не собирается ли он зайти? Нет — теперь я довольно неплохо знала его привычки. Скоро он должен был отправиться в тот дом в Богз-Энде.