Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2
Шрифт:
Явная принадлежность обоих пророчеств к одной астрологической школе заставляет полагать, что «Захария» пользовался тем же юлианским календарем (хотя в гл. 1 и сказано:«… двадцать четвёртый день одиннадцатого месяца — это месяц Шеват,…» (Зах., 1,7), но это явно более поздняя вставка). Поэтому дата «двадцать четвертый день одиннадцатого месяца» это 24 января 453 г. Таким образом, эта глава «Захарией» была написана даже раньше пророчества «Иезекиила».
В ночь на 24/1—453 г. в Скорпионе (находящемся у ног Змеедержца) сошлись, как и сказано у «Захарии», Сатурн, Юпитер и Марс, причем Юпитер и Сатурн сошлись вместе (между ними было не более 1°). Луна в это время переходила из Скорпиона в созвездие Стрельца, быстро удаляясь от этих планет. Марс пятился к югу, а пара Юпитер—Сатурн шла к северу. Все эти подробности точно
Однако в пророчестве «Помнит Громовержец» есть и другой гороскоп. Действительно, в гл. 1 мы читаем: «видел Я ночью: вот муж на рыжем коне стоит между миртами, которые в углублении, а позади его кони рыжие, пегие и белые, и сказал я: кто они, господин мой? И сказал мне вестник, говоривший со мною, я, докажу тебе, кто они. И отвечал муж, который стоял между миртами, и сказал: это те, которых Господь послал обойти землю» (Зах., 1, 8—10).
Можно считать, что это тот же самый гороскоп, что и в гл.VI. Действительно, здесь тоже упомянуты четыре планеты: белая — Юпитер, пегая — Луна и еще две рыжих. Такое повторение рядом двух планет с одной и той же окраской наводит на мысль, что здесь ошибка переписчика, который вместо «тусклый, сумрачный» написал «рыжий». Поэтому один, ошибочный «рыжий» — это Сатурн, а другой, настоящий — это Марс. Муж, стоящий между миртами — это снова тот же Змеедержец, стоящий между двумя отрогами Млечного Пути «в углублении». Тот факт, что автор гороскопа по–разному описывает небо, варьируя терминологию и литературные приемы, нас смущать не должен, ибо, как мы уже знаем, пророчества не представляют собой цельных произведений; это составные книги, содержащие достаточно пестрый набор проклятий и видений, нанизанных на основную ткань астрологического дневника, в который автор (или авторы) мог неоднократно заносить различные замечательные небесные явления и сочетания планет.
Можно, однако, считать, что это другой гороскоп, отличный от гороскопа гл.VI, если предположить, что вторая «рыжая» планета это Меркурий, который мог быть вишнево–красным, находясь около Солнца. В этом варианте к горам Змея подходят Юпитер, Марс, Меркурий и Луна. Этот гороскоп тоже однозначно датируется 24 январем 466 г. н.э. Тем самым, если «рыжая» планета действительно Меркурий, то тогда этот фрагмент является отрывком из наблюдений 466 года, попавшим при окончательном составлении книги в гл. 1. Это толкование значительно менее убедительно, чем первое (исчезла столь важная планета как Сатурн). Кроме того, при этом повисает в воздухе День и месяц гороскопа из ra.VI (но 453 год остается!). Однако в его пользу, возможно, говорит непосредственно следующий стих (на котором и основывается традиционный интервал в семьдесят лет между книгами Иезекиила и Захарии : «И отвечал вестник Господень и сказал: «Господи Вседержителю! Доколе ты не умилосердишься над городом Святого Примирения, и над городами богославцев, на которые ты гневаешься вот уже семьдесят лет?» (Зах. 1,12.). Датировав этот фрагмент текста 466 годом, и вычтя 70 лет божьего гнева, мы получим (с учетом начала года в марте) как раз 395 год, год, когда был написан Апокалипсис, первоисточник всех этих позднейших пророчеств.
Таким образом, этот фрагмент текста является, так сказать, семидесятилетней тризной по генеральной неудаче Иоанна в 395 году. Тем не менее, впечатление его книги и порыв астрологического увлечения после нее были так сильны, что и вторая, уже обнаружившаяся после 453 г. неудача с книгой «Осилит Бог», не могла в достаточной степени охладить усердия мессианцев, продолжавших ожидать обещанного Апокалипсисом возвращения Иисуса.
Кометы
Прежде чем переходить к исследованию следующих пророчеств, нам надо сказать несколько слов о кометах.
Кометы — холодные, несамосветящиеся тела, обращающиеся вокруг Солнца по сильно вытянутым эллиптическим (а, возможно, и гиперболическим) орбитам.
Ряд комет периодически возвращается к Солнцу. Из таких комет наиболее известна эффектная комета Галлея, с периодом обращения около 70 лет.
Испаряясь, кометы постоянно уменьшаются в размерах. Известны даже случаи, когда кометы разваливались на несколько кусков (комета Биелы 1846г.).
Являясь несамосветящимися телами, кометы видны только при подходе к Солнцу. Отсюда, в частности, следует, что если комета идет с севера, то она может быть видна только летом.
Кометы, особенно большие и эффектные, всегда наводили на суеверных людей ужас и обычно связывались с наступлением «конца света». Средневековые летописи поэтому тщательно фиксировали кометы, но идентифицировать по их описаниям, хотя бы возвращающиеся кометы, часто бывает затруднительно. Имеются китайские летописи Ше–ке и Ма Туан–линь, содержащие каталог комет якобы за несколько тысяч лет, но, как мы увидим в гл. 14, за пределами V века н.э. доверять им нельзя.
Практически в любой средневековой книге по астрономии–астрологии можно найти изображения комет подчас в невероятно фантастических и жутких формах, наглядно показывающих, как эти небесные странницы воспринимались в то время.
Одним из стандартных средневековых образов кометы была огненная булава или выхваченная из пламени головня (см.[1], рис. 66 на стр. 269 и[58], рис. 94 на стр. 185, воспроизводящие рисунки из средневековой «Астрономии» Бахараха 1545 г. издания). Кометы в виде змея–головастика, висящего в небе и стремящегося проглотить город (комета Змей, 1180 г. н.э. и комета Молниевидный Дракон с Детенышем, 1001 г. н.э.) и комета в виде пучка прутьев (комета Розга Божия, 1039 г. н.э.) изображены в «Кометографии» Любенецкого, 1681 г. издания (см. репродукции в [58] на стр. 28). На первом листе книги Любенецкого комета изображена в виде гигантской булавы, вспарывающей звездное небо, причем из разреза, вслед за кометой, высовывается рука с поднятой метлой, из которой сверкает молния.
Очень распространенным образом кометы был также висящий в небе меч. Так, например, изображение кометы 1528 г. н.э. представляет собой меч, опущенный острием вниз, вокруг которого плавают окруженные облаками отрубленные головы, стрелы и меньшие мечи, пронзающие звезды (см.[6], рис. 2 на стр. 4). Другие рисунки комет–мечей, заимствованные из средневековых книг (см. в [58] рис. 62 на стр. 83 и рис. 101 на стр. 195). Там же (рис. 102 на стр. 196) воспроизведено из книги Любенецкого изображение кометы, проливающейся огненными слезами.
Персонификация комет приводила к их изображению в виде гигантских лиц, окруженных пламенем, в котором сгорают звезды. (см.[58], рис. 93 на стр. 185), где воспроизведено изображение кометы из упоминавшейся уже книги Бахараха. Вообще, использовались любые изображения так или иначе связанные с пламенем (охваченные огнем деревья, кипящие котлы и т.п.).
Другая система ассоциаций приводила к изображению комет в виде труб, возвещающих беды, катастрофы и даже наступление Страшного Суда (см., напр.,[58], рис. 98 на стр. 189), где комета–труба воспроизведена из книги Бахараха.
Мы сейчас воспринимаем эти рисунки чисто аллегорически. Но, не то было в средние века. Охваченные суеверием массы на самом деле видели на небе все эти фантастические образы. Этого никогда не надо забывать. В частности, они не только изображали, но и описывали кометы как мечи, булавы и т.д. Например, явно относится к комете следующий текст из «Осилит Бог»: «А для того, чтобы истребить, меч Мой из ножен своих пойдет на всякую плоть от юга до севера меч, меч настроен и вычищен; настроен для того, чтобы больше заклать; вычищен, чтобы сверкал, как молния… Ты же, сын человеческий, пророчествуй и ударяй рукою об руку, — и удвоится меч и утроится (явный намек на распадение кометы. — Авт.); меч на поражаемых, меч на поражение великого, проникающий во внутренность жилищ их» (Иез., XXI, 4, 9.14).