Кривич
Шрифт:
Орм первым пришел в себя. В темноте прошелся по толпе подчиненных, считай, каждого потрепал за плечо. Не подвел Один, все вроде бы живы. Вальгард пропал, как сквозь землю провалился.
– Ночь кругом, места гиблые! Нужно дорогу искать, хевдинг. Не сыщем, пропадем!
– вслух выразил общее мнение Асбьерн.
– Веди!
– Веди!
– взревела толпа, громким криком приводя себя в состояние куража.
Всю ночь и весь день они бродил по густому лесу, вымотались, устали, и только ближе к вечеру вышли на едва приметную
Судя по всему, хутор был покинут довольно давно. У просторной большой избы в землю вросли хозяйственные постройки, сараи для скота, конюшня. За хутором простиралось поросшее сорняком высокой травы поле, давно не знавшее хозяйской руки.
– Значит так, - распорядился Орм.
– Ночуем здесь, а утром выясним, как пройти болото. Асбьерн! Устраивайтесь на ночлег. Дьярви, Вестейн. Караулите первыми. Кто вас будет менять, подберете сами.
Поднялся на крыльцо и толкнул входную дверь избы. Она со скрипом отворилась. Внутри дома ничего примечательного не было, везде запустение, грязь и пыль. Сломанный стол и лавки годились только на растопку. В углу за печью следы чьей-то давней ночевки: охапка дров, лежанка накрытая тряпьем. Оглянулся.
– Сигвальд, пусть хирдманы готовят еду, да, и приберись тут.
Кьярви проснулся внезапно. Еще не придя в себя, ощутил дикий ужас, заставивший шевелиться волосы на голове. Насторожился. Что-то было не так! Глаза плохо видели в темноте.
Кто-то шаркающей походкой прошел в трех шагах от его лежбища. Неподвижно лежал и прислушивался к звуку, старался понять, кто из воинов не спит. Приподнялся на локте. Тьма, ничего не было видно.
– Хурт, это ты бродишь? Опять ищешь чего бы пожрать?
Неизвестный остановился, его дыхания не было слышно. Быть может он и вовсе не дышал. Мрак не хотел светить чужака. А то, что это не свой, к тому же смертельно опасный человек, Кьярваль уже понял. Это он и Эрик, залезли спать наверх, на сеновал конюшни, остальные заснули внизу, рассудив, что если придется отражать нападение, они быстрее выскочат в дверь.
Толкнул спящего, громко сопевшего соседа, услышал сонное:
– Чего тебе? Рано еще, нам в охорону с рассветом. Ночь еще, спи!
Недовольно засопев, Эрик отвернулся в сторону, спокойно задышал. Все это время неизвестный неподвижно стоял на месте, будто в темноте прислушивался к чему-то.
Торопливо достал из-за пояса кресало, молодой высек искры на трут, рискуя устроить пожар, подсунул пучок соломы. В свете импровизированного факела, рассмотрел внизу стоящего неподвижно сутулого древнего старика, седая борода которого, была обильно испачкана кровью, а полотняная одежда, грязная и дырявая во многих местах сопрела и расползлась. Шестеро товарищей Кьярваля валялись растерзанными на полу конюшни. Огонь лизнул пальцы руки.
– Ай!
Он упустил горящий пучок вниз.
– Ну-у!
– Проснись!
Снова принялся высекать огонь. Послышался скрип лестницы, основанием упертой в пол, скорее всего, дед медленно поднимался наверх. Добившись огня, увидел обалдевшего от экстренной побудки друга, сидевшего рядом. Скосив взгляд, сам чуть не закричал.
Голова дедка медленно появилась почти у самых ног, подалась в его сторону, незрячие зрачки уперлись в его глаза. Растопырив обе руки, пришелец потянулся к викингам. Нос уловил сладковатый запах разложения. Перед ними предстал труп. Упырь! В отчаянии Кьяри из сидячего положения, стопой влепил покойницу в лоб, почувствовав как гниль, вонью заляпала сапог. Его вопль слился с воплем Эрика, а снизу рыком упавшего упыря.
Темноты больше не было, внизу ярко пылал пожар, беснуясь вокруг мертвых тел погибших товарищей и копошившегося мертвяка. Страх придал силы обоим, столкнув лестницу вниз, бросились к основанию крыши, рывками вырывая и отбрасывая старый камыш перекрытия, проделали отверстие, через которое протиснулись на наружную сторону ската постройки. После отвратного запаха тлена, с охотой заглотили свежий воздух, слегка пахнувший болотиной. Странный звук привлек внимание Кьярваля. Не сразу понял, что это у него и у Эрика стучат зубы.
Судя по небу и темени на подворье, до рассвета еще было далеко. Сверху рассмотрели суету и гомон голосов. Хирд не спал.
– Э-эй!
– привлекая внимание, позвал напарник.
– В сарай упырь забрался и сено внутри горит. Подставьте лестницу, спуститься хотим!
– Погоди малость, не до тебя нам!
– откликнулся пробегавший с факелом в руках Ингольв.
– Что у вас происходит?
– Кьяри прокричал вопрос вслед тройке хирдманов.
Кто-то смилостивился, откликнулся:
– Упыри! Целое семейство!
– Хоть нашего снаружи заприте!
Мельтешение внизу продолжалось. Помимо криков были слышны звуки ударов, рева и грязной брани. Приток воздуха вытащил из дыры на скат крыши первые языки пламени, стало посветлей. Высушенный ветрами и солнцем камыш вспыхнул в одно мгновенье, жар становился невыносимым, пришлось прыгать вниз, не разбирая куда. Огонь перебрался на другие постройки, казалось, он бушевал везде. Стало светло как днем, но бежать, спасаться в ночи было страшно.
К утру хутор превратился в пепелище. Мертвяков упокоили навечно, а хирд уменьшился на четверть мечей. Павших воинов сожгли в огне, дабы не плодить в сем гиблом месте нечисть. Орм окинул взглядом толпившуюся дружину. Из восьми десятков хирдманов приведенных в Гардарики Меднолобым осталось сорок шесть человек. Болото отделило их от беглецов, отбросило на большое время. Догонят ли? И куда те бегут? Вопросов много, ответов нет!
Непонятно откуда, появился Вальгард. Колдун устало присел рядом с хевдингом, перевел дух.