Кривич
Шрифт:
Спуск. Подъем. Упал. Прислушался. Поднялся. Прошел сотню метров. Присел, прислушался. Это вам не фиги воробьям крутить, подставиться никак нельзя, на его шее пять душ уселись, ножки свесили и радостно болтают ними. Никто из них не вернется домой, если он напортачит. Какая эйфория была в душе, когда вчера он остался в одиночестве. Одиночный поиск. Вот это кайф! Шел по дороге, проложенной в этих богом забытых местах, может сотни лет назад аланскими племенами, радовался даже таким отголоскам цивилизации. Пацан! След, оставленный степняками, быстро привел его в чувство, будто на голову слили ведро ледяной воды. Еще мозг не определился с увиденным, тело шмыгнуло в заросли. Конское "яблоко", свежее, свежее не бывает. Мудак! Он бы еще шел и громко распевал
Нормальная работа и началась вот только после той встряски. Печенежский секрет он нашел километра через полтора. Пятеро копченых сведя лошадей в низинку, бодрствовали в засаде, организованной почти у самой дороги. Тихий разговор молодых парней едва был слышен с пяти метров. Не ожидали они одиночку, были заточены на мелкий коллектив беглецов. Аккуратно их обошел. Зачем беспокоить ребят? При деле и ладно! Все это не то, уровень мелок. Где же их по-настоящему ждут? Вопрос открытый.
В первый день встал на ночевку, когда по прикидкам проделал путь больше двадцати километров, а солнце, спрятавшись за кроны деревьев, заставило выйти из подполья сумерки. Оно конечно можно было, и погодить с отдыхом, но организм не казенный, на него запасных частей у человека нет. Переломать ноги в темноте, это любому, как два пальца об асфальт... Так что не фиг и стараться, в конце концов и без него есть кому этим заняться. "Встал", подкрепился первый раз за день, заправил систему пищеварения водой, ну и естественно сходил, оправился. Снял экипировку, расслабил ремни, выложил под руки колюще-режущие причендалы, и без всякого зазрения совести подлез под лапник сосенки, стоявшей в окружении товарок такого же юного возраста. Завалился на мягкую простилку, обильно сбрасываемых ежегодно иголок на бархат мхов. Спа-ать! Пусть делают что хотят. Пусть хоть всю ночь шныряют взад-вперед по дороге в поисках пропажи, его это не заводит.
Биологический будильник поднял до первых петухов, если б таковые нашлись и горланили по округе. Повалялся с открытыми глазами, давая время организму свыкнуться с тем, что впереди ожидает не легкий день. Поднялся, перекусил. Напялив "сбрую", проверил все ли на местах, как выходит из ножен оружие, не бренчит ли чего. Всем остался доволен. Ужом просочился на исходную. Залег и долго прислушивался к окружавшим звукам. Вот и рассвет, пора приступать к работе.
Еще вчера заметил, что по дороге редко снуют гонцы. Может и не гонцы, а приманка, легкая добыча для дурака, кто их разберет, но одиночные всадники проносились пару раз со скоростью ветра и в одном и в другом направлении. Неплохо бы заполучить такого лихача в качестве языка. Смущали два момента. Первый, с какой стороны появится это чудо, а второй, будет ли он знать русский язык? А то, может и смысла мараться нет? Может положиться на элемент национальной политики, так сказать, элемент народного менталитета - "Авось!"? Может, выгорит что?
Прошел по дороге метров пятьсот, она удобно по широкой дуге вильнула вправо. Вряд ли сбросит скорость. Огляделся, определился с центром поворота, расправил бухту аркана, один его конец привязал к стволу ближайшей к обочине березы на уровень конских сухожилий. Протянув волосяную веревку через дорогу, определился со вторым деревом. Теперь ждать. По большому счету, спешить ему некуда, и так видно, через столько кордонов пройти вшестером нереально, вычислят в самом узком месте даже в густом лесу. Они на своем поле играют.
Солнце медленно ползло по небу. Вдали по дороге послышался приближающийся конский топот, судя по глухому перестуку, кочевник был один, шел ходко, будто не по лесной магистрали, а по бескрайней степи. Скакал с того направления, куда стремился попасть он.
Хмыкнув, перебросил тонкую веревку за стволом с нужной стороны, улегся на спину, уперся в дерево ступнями согнутых в коленях ног, вывернув голову, смотрел, ожидая, когда из-за угла появится долгожданный товарищ.
Конь со всадником на спине, прижимаясь противоположной обочины, появились
Видел, как животное налетает ногами на препятствие, как подгибаются его ноги, заставляя голову податься вперед. Кувырок. Человек сидящий в седле откидывается на круп скакуна, выставляет вперед ступни ног, при падении пытается приземлиться на свои конечности, но так же как и животное с принудительного разбега идет в перекат. Пора!
Бросив конец аркана, схватившись на ноги, во всю прыть бежит к месту падения. Пробежал мимо животины, пытающейся привычно подняться на конечности, он притормозил у раскинувшегося тела человека. Присел, опершись коленом на камень дороги, в попытке нащупать жилку, прислонил пальцы к шее неудачника. Живой! Дорога не мягкая подушка, соприкоснувшись с ней печенег, можно сказать, получил контузию, ну, может и поломал чего себе, но это мелочи.
Взгромоздил тело на хромавшую скотинку, повел в поводу в гущу кустов, при каждом шаге поощряя конька добрым словом. Завел подальше, привязал узду к толстой ветке дерева, мешком свалил в траву живую добычу, с восторгом услыхав стон при падении. Похлопыванием ладони по щеке, привел языка в чувство.
– Рад нашей встрече, чувачок! Говорить будем?
Зря старался. Чуда не произошло. Молодой, зеленый кочевник знал только свой родной язык. Да и откуда уродцу знать русский, видать в набег не ходил, только от сиськи оторвался. Жаль, только время потратил, как говорится, придется своими ногами грызть гранит познания. Жаль парня, но с собой таскать не будешь, а отпускать нельзя. Жестокий век!
Судя по солнцу, часам к пяти вечера добрался до искомого места. Как в воду глядел, все что предполагал - в лузу.
Прекрасно сохранившиеся развалины белой крепости стояли в самом узком месте полосы леса, на скале, примкнувшей к Северскому Донцу, возвышались над местностью на выступе горного склона, с краю плодородной долины, почти напрочь разорвавшей на две половины лесной массив. На первый взгляд город-крепость была изначально малодоступной для неприятеля. С высоких стен когда-то обеспечивалось наблюдение за местностью, включающей посады и ближайшие деревни. Вот оно, умный дядя нашел-таки точку рандеву, которую не минуть беглецам. Выходившая из зарослей дорога становилась совершенно голой, пересекала останки небольшого поселения -- одного из тех, которые обычно вырастали неподалеку от крепостной стены, на настоящий момент, лет больше ста, как брошенного жителями на произвол судьбы и в забвении "доживающего", наверное последний десяток лет.
Хмыкнул, над пришедшей в голову мыслью, только косвенно связанной с предстоящей вылазкой - дорога проложена таким образом, что пришельцы всегда обращены к замку правым боком, не прикрытым щитом. Непосредственно перед крепостной стеной находится голое плато, лежащее под значительным уклоном. Наверняка и растительность здесь вырубали, чтобы не было укрытия нападающим. Сейчас-то местность подзаросла редколесьем, оно и понятно, все это благолепие степнякам и даром не нужно, они здесь дома - справа степь, слева река и степь. Полоска леса на всем протяжении реки, шириной восемь километров, для печенежских кочевий и выпаса скота, это просто геморрой, никакой пользы не несет.
С места, на котором он устроил себе лежку, отчетливо просматривался пустой широкий, похожий на зев, проем, без всяких поллюций на ворота. Дорога, проложенная мимо, отпочковывала ответвление, стремящееся в гору, именно к этому проему. Лежал и в вечернюю пору созерцал красоту памятника старины. Тишина напрягала, за битый час не заметил ни единой души. Ну не могло быть такого! Именно это место являет собой наибольшую вероятность засады, именно это место он и сам бы выбрал для захвата беглых рабов.