Кривич
Шрифт:
– Ах, это. Да нет, дорогой, я, видишь ли, по другому департаменту служу. И к выпивке твоей никакого отношения не имею.
– Так ты кто? Черт? И откуда здесь взялся?
Скривив умиленную рожицу, существо осклабилось, панибратски подмигнуло Горбылю.
– Наливай, там еще, по-моему, что-то плещется, - словно фокусник, извлек откуда-то наперсток, глянул в него, дунул внутрь, подсунул ближе к Горбылю.
– Ну и мне накапай.
Махнули оба, уже даже не морщась.
– Относительно вопроса, "откуда?", сразу скажу, местный я. Прежних жильцов этого дома за заговор и смуту ваш князь на
– Ну.
– Извини, я у тебя, пока ты спал, в мыслях поковырялся. Вот и у нас иерархия, примерно как у военных имеется. На данный момент, я, по-вашему в ефрейторах хожу. Ниже меня только бестелесная сущность, лярва прозывается - по-вашему рядовой. Ну, а я мелкий бес.
– Поня-ятно. А начальники у тебя значит черти?
– Да, как сказать, они существа тоже сплошь подневольные, тоже не сами по себе службу тащут. И до дембеля нам не то, что вам, аж до скончания века корячиться. Опять-таки, дедовщина у нас сплошная. Знаешь, как иногда тяжело бывает? Э-эх! Наливай что-ли?
Бес занюхал сивуху кончиком хвоста. Было видно, что он слегка осоловел, чего нельзя было сказать про Горбыля.
– Представляешь, пока все ступени пройдешь, локтями потолкаешься, кого ногой вниз спихнешь, кого от начальства ототрешь, ни одну жопу вылижешь, не раз своей кровушкой умоешься-то.
– А много ступеней?
– Дак не меньше, чем у вас. Лезть наверх захекаешся. Все как в вашей армии, считай сам, - тварь принялась загибать пальцы на руках.
– Враг, лукавый, нечистый, шут, черт, ненавистник рода человеческого, демон. Этот уже величина, майор, так сказать. Вельзевул вашему полковнику соответствует. Сатана, князь тьмы, царь тьмы - этот на министра обороны тянет, никак не меньше. И каждый норовит тебя по хлебальнику врезать, с грязью смешать, или на хвост наступить и потоптаться по нему как следует, чтобы побольнее было.
– Нелегко тебе приходится.
– А ты как думал, вон, когда ты из Чечни вернулся, да по госпиталям отвалялся, ведь каждый день квасил. Тьфу! Жив остался, так радуйся, а ты водкой травиться. Дурак, прости меня проклятый! Тебе тогда что Василенков сказал?
– Не помню. Буду я еще каждый пук командира части запоминать.
– Эх, ты. Он, когда тебе в кабинете задницу словестно развальцовывал, прямо сказал.
Сашка вздрогнул, вдруг, перед ним предстал настоящий полковник Василенков десяти сантиметрового роста, в полковничьем кителе, при всех регалиях. До боли знакомый голос, стал грозно вещать на всю комнату:
– Сашка, бл...цкий род, до каких пор я тебя на службе, пьяным в хлам, видеть буду. Если еще раз увижу...
Далее шла чисто деловая, служебная лексика, где предлоги "в" и "на" чередовались словами профессионального сленга, испокон века употребляемые в государстве Расейском.
Из личины полковника Василенкова, бес материализовался в себя родимого.
– Теперь вспомнил?
– Ну, ты дае-ешь!
– А то!
– прозвучало с гордостью, типа "знай наших!".
– А вообще скажи ему спасибо. Если б не твой полковник, давно бы в деграданта превратился, спился, да и сдох под забором, никому не нужный. Давно бы догадался, государству вы все
– Прав, - признал Горбыль.
– Во-от! А заметил окружение у Полины? Зайдешь к ним в кабинет, сплошной серпентарий, в глаза улыбаются, отвернешься - шипят, смогли бы, не только языками покусали. Они ж не знают, что когда к нам в чистилище такие попадают, их через день на процедуры к далекой родне водят.
– Что за родня такая?
– Да такие же змеи, как они, только натуральные. Гадюки, кобры, аспиды разные, шипят, кусают.
– А почему через день? День передохнуть дают?
– Нет. По другим дням раскаленной кочергой им языки прижигают, чтоб помнили, что нельзя людей за спиной осуждать, обсуждать и гадости про них говорить.
– Бес, ну откуда тебе все это известно?
– Так я ж говорил, пока ты дрых, я и посмотрел, что у тебя в подкорке запечатлелось.
Сашка свернул со скользкой темы, ему больше не хотелось слышать, чего еще запечатлелось в его воспаленном алкоголем мозгу.
– Скажи, а что у русичей, вашего брата тоже хватает?
– Почти что и нет вовсе. Разве только в местах, где греки поселились, купцы там разные, челядь ихняя.
– Как это? Почему?
– Понимаешь, сейчас славяне варвары, люди темные, добро и зло друг от друга не отделяют, при этом их боги, по совместительству, дальние родичи, их еще и крышуют. Ну, ничего, мы обождем, лет через двадцать придет на русские земли вера греческая, укоренится, ну и мы вместе с ней переселимся, эмигрируем, так сказать, для начала гастарбайтерами, а потом уж, со временем, натурализуемся как родные. Ты наливай быстрее, как говорится, пока не началось. Вздрогнем!
Горбыль очередной раз занюхал выпивку рукавом, лицо покраснело, разгладилось, соловые глаза заблестели.
– А что должно начаться?
– Эх, Сашок, друг мой сердешный, я что здесь, по-твоему, дурака валяю. Это ты просто пьешь, а я на работе, трудоголик я. Да и должность у меня такая - мелкий бес. Через минуту сюда зайдет твой Монзырев и за пъянку будет тебя драть. Ха-ха! Нам, мелким бесам, это все равно, что бальзам на душу. Прощевай, Саня. Ежели что не так, прощения просим.