Крокодил на песке
Шрифт:
Остаток дня мы провели согласно плану. Моемуплану. Эвелина закончила зарисовывать плиты. У нее прекрасно получилось – она сумела точно передать приглушенные пастельные оттенки древней росписи. Я отправила ее отдыхать, а сама завершила возню с защитным покрытием. Когда я расправилась с последней плитой, солнце уже клонилось к горизонту. В лагере вовсю суетились с ужином. Благодаря моим усилиям все испытывали необыкновенный душевный подъем. Мы были маленьким, но сплоченным отрядом. Даже Майкл с Абдуллой выглядели чрезвычайно возбужденными. За ужином мы проработали детали ночной операции.
Нашплан был прост и элегантен. Уолтер с Абдуллой отправятся
Если же Мухаммеду удастся каким-то образом увильнуть от наших доблестных наблюдателей, остальные члены отряда организуют вторую линию обороны. Эвелина под охраной Майкла отправится к себе в гробницу, но, разумеется, ложиться не будет. Майкл спрячется у входа, а мы с Эмерсоном притаимся в соседней гробнице, которая находится чуть поодаль на том же уступе. Любой непрошеный гость должен пройти мимо ее входа, прежде чем добраться до Эвелины, и таким образом моя подруга будет находиться под двойной защитой. Должна сказать, что в отношении Эвелины я испытывала некоторое беспокойство. Злобная реплика Мухаммеда слишком хорошо соответствовала немому свидетельству в виде обрывков ткани у входа в нашу гробницу.
Я была в восторге от нашего плана и от души наслаждалась ролью полководца.
Как только стемнело, Уолтер с Абдуллой ушли. Эвелина скрылась в нашей гробнице. Майкл, вооружившись длинной палкой, занял пост у входа в пещеру, готовый в любую минуту пустить в ход свое оружие. Я считала, что необходимости в этом не возникнет: если мумия проскочит мимо засевших у деревни наблюдателей, о ней позаботимся мы с Эмерсоном.
Облачившись в подходящий случаю костюм и тщательно раскрасив лицо, я неслышным шагом пробралась к соседней гробнице. Эмерсон сидел на ящике, который служил ему столом, и писал при свете лампы. Когда я тенью скользнула в пещеру, он выронил ручку и изумленно уставился на меня.
– У нас сегодня маскарад, Пибоди? Так мумия все равно займет первое место, и вам в костюме цыганки-оборванки рассчитывать не на что.
– Темная одежда нужна для того, чтобы быть невидимой! – раздраженно фыркнула я. – Черный платок отлично прикрывает волосы, а грязь замечательно скрывает бледность лица и рук. Я как раз собиралась предложить вам вымазаться сажей. И будьте так любезны, затушите лампу.
– Я погашу лампу в обычное время, – холодно ответствовал Эмерсон. – Если за нами кто-нибудь наблюдает, мы можем спугнуть соглядатая. Следует вести себя как обычно. А вам я предлагаю посидеть в углу, Пибоди, где на вас никто не наткнется... Боже, да если вас ненароком застанут в моей обители, то ни за что не поверят, будто я заманил вас к себе с... гм... романтическими намерениями.
Не сочтя нужным удостоить ответом подобное замечание, я гордо продефилировала в угол.
Последующие часы тянулись томительно. Поначалу я развлекалась тем, что наблюдала за Эмерсоном, который продолжал писать, словно меня здесь и не было. Мне вдруг пришло в голову, что не мешало бы его подстричь. Шевелюра, должна признать, у него была превосходная – черная, густая и слегка вьющаяся. А студент-медик по достоинству оценил бы рельефную анатомию
Через некоторое время, когда надоело разглядывать своего напарника по засаде, я подкралась к импровизированному столу, вызвав у Эмерсона раздраженное ворчание, и стянула одну из книг, что были навалены на ящике беспорядочными грудами. Это оказалась монография некоего мистера Питри о пирамидах в Гизе. Я вспомнила, что Эмерсон отзывался об этом молодом ученом если не с одобрением (поскольку он с одобрением не отзывался ни о ком), то по крайней мере без особой ненависти. Очень быстро я поняла, почему Эмерсон благоволит к мистеру Питри. Дотошность, с которой тот проводил свои исследования, а затем многократно все проверял и перепроверял, производила впечатление. Мистер Питри камня на камне не оставлял от мистических теорий тех, кто считал, будто Великие пирамиды являются грандиозным пророчеством в камне, а его описание обработки камня с помощью примитивных орудий выглядело на редкость убедительным. Я продолжала читать при тусклом свете лампы. Полная тишина нарушалась лишь шелестом страниц да скрипом пера.
Наконец Эмерсон отложил перо, встал, демонстративно зевнул и потянулся. Затем, даже не покосившись в мою сторону, затушил лампу. Мрак поглотил все вокруг. Когда глаза немного привыкли к темноте, я смогла различить вход и квадратик неба, усеянного звездами.
Шепот Эмерсона подсказал мне, где он находится. Осторожно положив книгу, я прокралась на цыпочках и устроилась по другую сторону входа.
Время потянулось совсем невыносимо. Теперь я не могла скоротать его за книгой, а Эмерсон явно не был склонен к разговорам. Мне казалось, что мы спокойно можем говорить шепотом, поскольку увидим незваного гостя прежде, чем тот услышит наши приглушенные голоса. Впрочем, я не верила, что Мухаммед вообще доберется до нашего лагеря. Засады он не ждет, а потому попадет в руки Абдуллы и Уолтера, как только переоденется мумией.
Но Эмерсон сухо оборвал меня, едва я попыталась обсудить некоторые теории мистера Питри. Ну что ж, как угодно. Новых попыток не дождется.
Ночь выдалась великолепная. Со времени приезда в Египет я впервые видела столь фантастическое небо. Звезды сверкали на черном бархате, словно сокровища фараона. Приятный прохладный ветерок освежал не хуже, чем освежает вода изнывающего от жажды, а мягкая тишина баюкала. Даже далекий вой шакалов казался вполне уютным и домашним.
Признаться, я слегка задремала, прислонившись к стене. Очнулась от странного, но уже хорошо знакомого звука. Честно говоря, этого звука я не ожидала. Несколько отупев от дремы и неожиданного пробуждения, я пошевелилась, и шорох рукава о камень прозвучал как грохот.
Рука Эмерсона взметнулась в предостерегающем жесте. Глаза мои уже привыкли к темноте, и я видела его движения в сером скудном свете, проникавшем снаружи. Тело Эмерсона напряглось, голова вытянулась вперед.
Со своего места он мог видеть дальний конец уступа и часть склона, на котором стояли кухонная палатка и палатка Абдуллы. Я же видела другой конец уступа и вход в нашу с Эвелиной гробницу. Смотреть там было не на что, хотя мне показалось, что полог немного отдернулся, – верный Майкл был начеку.
Эмерсон протянул руку. В эту ночь мы понимали друг друга без слов. Я вцепилась в его ладонь и бесшумно придвинулась.
Онаопять была здесь! Бледная от лунного света, мумия стояла совершенно неподвижно. Не на уступе, а чуть ниже по склону. На этот раз луна ярко освещала призрак, так что не оставалось никаких сомнений в его происхождении. Я могла даже различить лохмотья, обмотанные вокруг туловища, голову без лица. На чудище было неприятно смотреть, даже когда оно не двигалось, но вот оно повернуло голову... Медленное, прерывистое движение, словно какое-то безглазое глубоководное существо вслепую ищет жертву поаппетитнее.