Крокодил на песке

Питерс Элизабет

– Отлично! Превосходно! Отправляясь в Египет, я и не думал, что мне выпадет такая удача! Дорогие мои, это же как в приключенческом романе Засады, призраки, таинственные враги! Потрясающе! Мне не терпится встретиться с вашей мумией!

– Не знаю, произойдет ли вообще такая встреча, лорд Элсмир, – холодно сказал Уолтер. – Нет никаких оснований взваливать на вас наши заботы. Если вы проводите дам в безопасное место, мы...

Тут Лукас наклонился вперед и порывисто схватил собеседника за руку.

– Вы же не лишите меня удовольствия принять участие в этом

чудесном приключении, правда, Уолтер? Я поступаю так вовсе не из благородства, уверен, вы прекрасно справитесь и без меня. Мной движет чистой воды эгоизм, и именно поэтому вы должны мне уступить!

Глядя на сияющее лицо кузена Эвелины, слушая его восторженный голос, я начала понимать, почему диккенсовского Скруджа так раздражал его веселый племянник.

Кроме того, меня поразил контраст между двумя молодыми людьми. На мой взгляд, они были примерно одного возраста, но высокий и худой Уолтер выглядел почти мальчишкой в сравнении с широкоплечим Лукасом. Спутанные темные волосы и впалые щеки делали Уолтера еще моложе. Лукас был одет с обычным для него щегольством – пробковый шлем сверкал на солнце, словно снега Килиманджаро, а легкий костюм военного покроя сидел просто идеально. Уолтера же в мятых штанах и расстегнутой рубашке, обнажавшей загоревшую шею, трудно было назвать образцом элегантности. Его видавшие виды башмаки покрывал толстый слой пыли, а руки загрубели от тяжелого труда.

А уж о его братце и упоминать не стоит. Истерзанная рубаха, ссадины и перебинтованная рука делали Эмерсона похожим на солдата, вернувшегося с поля боя. Лицо его не сулило ничего хорошего. Выражение, с которым он созерцал Лукаса, вселило в меня надежду – хоть тут мы можем стать союзниками.

– Милорд, – заговорил Эмерсон, голос его был удивительно мягок. Я уже знала, что подобная вежливость куда опаснее привычных грубостей. – Вам следует обратиться ко мне за разрешением присоединиться к нашей компании. Хотя признаюсь, я не могу придумать способа помешать вам разбить палатку в любом месте, где вы только пожелаете.

Со стороны Эмерсона это был верх любезности. Видимо, Лукас тоже понял это, поскольку расцвел в обаятельнейшей улыбке и рассыпался в благодарностях. Эмерсон продолжал рассматривать гостя с восторгом бульдога, наблюдающего за игривым котенком. Когда Лукас заговорил о древностях, Эмерсон чуть смягчился и предложил показать некоторые гробницы.

– Мы очистили лишь малую часть города Эхнатона, – объяснил он. – Сохранившиеся развалины вряд ли вызовут интерес у неспециалиста. А вот резьба в гробницах может вам понравиться.

– К сожалению, у меня не было времени ознакомиться с ними более внимательно, – вмешалась я. – Кстати, я все собираюсь спросить вас, Эмерсон, не стоит ли осмотреть и другие гробницы? Например, гробницу самого фараона. Уж кого-кого, а его должны были удостоить персонального склепа.

– Это одна из тех задач, которые я наметил на нынешний сезон, – сухо ответил Эмерсон. – Гробница фараона так и не была как следует расчищена, хотя местные жители успели утащить оттуда все, что только может сгодиться на продажу.

Впрочем, особо они не разжились. Фрески в гробнице так и не были закончены, и я даже сомневаюсь, а был ли вообще там похоронен Эхнатон. Что ж, Пибоди, я не против еще раз взглянуть на царскую гробницу. Предлагаю не откладывать и отправиться прямо сегодня.

– О нет! – воскликнул Лукас, без сил падая в шезлонг и вытягивая ноги. – Только не сегодня. Я слышал, что этот ваш склеп у черта на рогах...

– Блеск ваших ботинок может несколько потускнеть, – серьезно подтвердил Эмерсон. – Похоже, вам кое-что известно об Амарне, лорд Элсмир. В обычных путеводителях царская гробница не упоминается.

– Вы правы, я и в самом деле недавно всерьез заинтересовался Египтом и фараонами. Даже собрал превосходную коллекцию древностей и рассчитываю ее пополнить. Знаете, я ведь намерен открыть в замке Элсмир египетскую галерею.

До сих пор Эмерсон сдерживал себя (уж не знаю по какой причине), но тут он не выдержал:

– Еще одна любительская коллекция! Естественно, вы приобретаете все эти древности у торговцев, милорд, а это значит, что потакаете грабителям...

– Видимо, я ненароком затронул больное место. – Лукас весело улыбнулся Эвелине.

Она оставила его улыбку без внимания.

– Чувства мистера Эмерсона совершенно справедливы, Лукас. Раскопки должны обязательно производиться опытными археологами. Если бы путешественники не покупали древности у торговцев и крестьян, незаконные раскопки прекратились бы сами собой.

– Дорогая, да ты становишься поклонницей археологии! – заразительно расхохотался Лукас. – Моей египетской галерее как раз этого-то и недостает – специалиста, который занялся бы классификацией коллекции. Возможно, тогда мистер Эмерсон перестанет меня презирать.

Эвелина опустила глаза под его многозначительным взглядом.

– Эмерсон будет презирать вас в любом случае, – обронила я. – Единственный способ восстановить себя в его глазах – это, во-первых, перестать покупать древности и, во-вторых, передать вашу коллекцию Британскому музею.

Эмерсон пробормотал что-то неразборчивое, но явно не слишком лестное по отношению к Британскому музею.

Лукас снова рассмеялся:

– Ну нет, коллекцию я не отдам! Но, может, дорогой мистер Эмерсон прочтет мой папирус?

Я удивленно взглянула на гостя:

– У вас есть папирус?

– Да, и довольно симпатичный – побуревший от времени, крошащийся и весь-весь покрытый странными закорючками. Когда я его развернул...

Из груди Эмерсона вырвался душераздирающий стон.

– Вы его развернули?!

Лукас покаянно опустил голову, но я заметила в его глазах озорной блеск.

– Конечно. Но эта штуковина начала крошиться, поэтому я подумал... Мистер Эмерсон, а что это вы так побледнели? Ох, наверное, я снова сморозил какую-то глупость.

– Лучше бы вы признались в убийстве! – прорычал Эмерсон. – Людишек на земле пруд пруди, а вот древние рукописи по пальцам можно пересчитать!

Лукас, казалось, сник под тяжестью упрека.