Кролик и другие новые истории

Сагакьян Артем

«Тварь», между тем, остановила машину напротив двухэтажного свежеокрашенного, но еще в деревянных лесах, дома. Справа – серый покосившийся забор с лохмотьями старых объявлений, слева – драные лопухи и заброшенные, изъеденные ржавчиной гаражи.

– Ща придет Штифт, ты особо не болтай при нем, а то он поймет, что ты лох, – дружелюбно сказал Галямов. И добавил: – Ладно хоть оделся нормально.

Соколов осмотрел себя – на нем были черные широкие джинсы, черные туфли, черный свитер под горло и кожаная куртка, тоже черная, Соколов к тому же

недавно подстригся – очень коротко, чего не делал с армии. Соколов посмотрел на Галямова – тот был одет точно также, только свитер был позамызганней и куртка похуже. Он же как спрут. Он влез в мою жизнь, с ужасом подумал Соколов. Что я здесь вообще делаю?

– Ну, где ты, – Галямов разговаривал по телефону, а в голове Соколова стучало: убить, убить, убить.

Хлопнула дверь Нексии, кто-то завозился сзади.

– Слышь, ты тут не сстой, – у Штифта был гнусаво-медленный говор. Он будто обволакивал…

…В юности Соколова нельзя было зайти в подъезд, чтобы не натолкнуться вот на это вот гнусавое «слышь», а в самом подъезде под ногами хрустели шприцы, и днем обладатели этих голосов спрашивали у сердобольных обывателей какой-то «солутан», потому как в аптеке кончился, а ему для бабушки…

…Фура из Казахстана, нужен частный дом, но без палева, водка, водила не в теме, – все это плавало на периферии сознания Соколова.

– Штифт, – резко в это сплошное «шшшшш» встрял Галямов, – ты че, все выгрузил тут. Я тебе чела по другой теме привез совсем.

Штифт проморгался и без перехода начал гундосить со своим удавовским акцентом:

–Кароче, теема такая, ты жжж в банке батрачишшш – надо шшеловечку одному помочччь с кредитом. У него там, типа, лесопилка и завод, не вкуриваю, че там, но раньше был, и он его там выкупил за какие-то паи-шмаи. Бумашшки все есть. Все нормально. Надо только деньги под него.

– А по факту? – спросил Соколов.

– А по факту там нет ни фффуя давно. Все растащщили, древолазы местные.

– Тогда не получится. Не дадут кредит.

– Мля, мы и так знаем, шшшто не дадут. Поэтому к тебе и вопрос. Тебе наармально откусят же, че ты паришшшшь?

– Так там от меня ничего не зависит, сначала оценщик приедет с фотографом, потом…

– Так, Дохлый, не грузи Штифта, – вмешался Галямов, – а то Штифт с резьбы сойдет. Ты, Штифт, тему обозначил, ну и иди себе, твой человек пусть к Дохлому зайдет, документы покажет, то, се. А Дохлый подумает. Подумаешь же, Дохлый? Дохлый, дай ему визитку.

Штифт взял визитку брезгливо, с недовольным видом. Похоже все-таки лох, явно читалось в его взгляде. Уходя, сказал еще:

– Кароче, дом надо снять через неделю, но подальше от этой всей суеты, если все топщщик будет, то и на хер эти кредиты мля.

– Иди уже, – вяло буркнул Галямов.

Они отъехали.

–Ладно, – сказал Галямов. – Раз Шифт болтало навесил, ты с домом можешь мне помочь. С моей рожей только дома снимать, мне детей через дорогу не доверят перевести.

– Не, я в таких делах не участвую, –

спокойно сказал Соколов. И действительно, подумал, не участвую, не участвовал, и никто не заставит.

– Не ссы, там особо криминала не будет. КАМАЗ водки, прикинь. Казахской. Разгрузим. Есть покупатель – возьмет за полцены. Это нормальные бабки выходят. Получишь как человек.

– А водила? – неожиданно для себя спросил Соколов.

– А что водила? Водилу под зад. Че он там поймет. Он же не местный. Не боись, никто твоего водилу валить не будет. Так только. Если выебнется.

Почему-то Соколов подумал, что водитель непременно выебнется. КАМАЗ водки, как никак. Казахской.

– Не, – сказал он. – Я пас.

– Ты, че, Дохлый? Тебе бабки не нужны? Че правильного опять включил? – Галямов не отрывался от дороги и похоже было, что он именно с дорогой разговаривает. С этими встречными фарами, светофорами, ноябрьской ранней тьмой. – Не доучил я тебя что ли? Поучить снова? Живешь как гавно в проруби. Баба у тебя стремная, я же вижу. Аппетитная такая вся, но ведь стерва – ты ей на хер не нужен. Ее надо в кулак, мля. В кулак. Работа у тебя тоже – дрочишь там у себя за столом, кланяешься, клиенты… Это у шлюх клиенты. Запомни. Размазня.

Это было неожиданное слово и Соколов даже устыдился немного, и начал смущенно вытаскивать сигареты из кармана. А Галямов уже успокоился. Он уже не гнал, не крутил резко руль, вел плавно, как по маслу.

– В машине не кури. Дела надо делать. Бабки. Ты думаешь они нужны чтобы купить жизнь послаще? Нет, Дохлый, бабки нужны чтоб уверенность тебе дать – можешь кусок урвать – значит много можешь. Можешь выходит и в ебло дать, и бабу любую и вообще король. Мужик. Настоящий. Мало я вас салаг гонял, сука.

Галямов плавно подкатил к Соколовского дома, высветив фарами стайку подростков в капюшонах на скамейке и разноцветную бумажную бахрому объявлений на дверях подъезда.

– Ладно, придет к тебе человечек от Штифта, ты присмотрись пока, к человечку, к документам присмотрись, ты ж умный – прикинь что и как можно сделать, просто мозги свои настрой в нужном направлении. Если не можешь или стремно, то на хер его посылай. Но это своим ходом. Сейчас дом снять важнее. Поможешь?

– А почему я? – осторожно поинтересовался Соколов уже зная заранее, что поможет, непременно поможет.

– Ну ты рожу мою видел? Че опять начал?

Соколов тяжело вздохнул и потянул ручку двери.

– Смотри чтоб тебя там не отбузгали. Видишь, гопота малолетняя. Затопчут и не спросят. Гриву-то не опускай.

«Жене привет», еще сказал на прощанье отъезжая Галямов и хохотнул.

Соколов мимо рогочущих подростков прошел в свой подъезд. Уже справившись с домофоном, он вдруг развернулся, достал сигарету и шагнул к скамейке.

– Спички есть, пацаны? – в голосе еще не испарились шипящая мелодика Шифта. Соколов прикурил под выжидательными, но не испуганными парами глаз и тогда только вошел в подъезд.