Кромешник. Том 1
Шрифт:
Пока слушал Кузьму, почувствовал, как во рту начала скапливаться слюна.
— Ну, пойдём, коли не шутишь.
Завтрак удался на славу. Кузьма сидел рядом со мной и пил чай, наворачивая блины один за другим.
Мне не жалко, а ему в радость, тем более, сам же и готовил.
— Ты где продукты берешь, Кузя? — была у меня одна мысля, — Не гоже соседей обирать.
— Как ты можешь такое подумать, хозяин? Никто никого не обирает. Молока у Фрола попросил, он и налил по доброте душевной, а всё остальное у нас в подполе хранится. Продуктов тьма-тьмущая.
— Не кручинься, что было — то прошло. Нельзя жить прошлом. Смотри в будущее, Кузя, и всё у тебя будет хорошо! — во это я спич толкнул.
— Не у меня, — поправил домовой, — А у нас.
— Угу, у нас, — хмыкнул в ответ и цапнул со стола последний блин, как раз успел вперёд Кузи.
Пока было время, решил выспросить у нечисти всё, что он знал о Кромешниках, а знал он немало, потому как долгое время ходил в услужении у бабы Стефы.
Прекрасно понимал: если есть сила — то есть и ответственность. Мне просто необходимо было понять, с чем придётся столкнуться в ближайшем будущем.
— Эк ты вопрос задал. Тут с ходу-то и не ответишь, — домовой спрыгнул со стула заварил себе ещё чаю, достал банку сгущенки и вернулся обратно, — Как ты уже понял, Кромешник — связующее звено между Явью и Навью. Проводник, короче.
— Проводник чего?
— Не чего, а кого. Проводник заблудших душ… и не только. Захотел кто из владеющих даром, нежити или нечисти сходить на кромку, будь бобр, отведи и верни обратно, но только за соответствующую плату. Ваш род знаешь от кого династию ведёт?
— От кого?
— От самого Чура.
— Вроде как старославянский Бог такой был, — произнёс, нахмурившись.
— Ага, — кивнул домовой, — Бог-защитник, защищал людей от нечистой силы, от призора и прикоса, а ещё — был хранителем границ. Кромешники от него пошли. Кромка — граница между мирами. Вот ты её охранять и должен, чтобы никакой супостат туда не пробрался.
— Что-то ты меня запутал, Кузьма. Сначала говоришь, что я должен экскурсии на кромку водить, потом — никого не пропускать.
— Не экскурсии, а по делу и только тех, кому это действительно нужно, а не пускать ты туда должен всякую нечистую силу или тех, кто со злым умыслом пробраться на Кромку хочет.
— А как мне узнать, кто с чистой душой туда попасть хочет, а кто злодеяние замыслил?
— Со временем разберёшься. Да и истинные Кромешники подскажут в случае чего.
— Истинные кромешники?
— Ага, обитатели кромки, те — кто умерли, но в Навь уйти не смогли. Живут на границе, пока не закончат свои земные дела. Им ты тоже должен помогать в меру сил и возможностей. Такова таковая судьба, — важно выдал домовой и громко отхлебнул из чашки, — но это ещё не скоро будет, тебе пока надоть сил набираться.
— И как это сделать? Погоди, баба
— Ты сиди, чего вскочил, знаю я где она хранится. Принесу сейчас.
Домовой спрыгнул на пол и быстро посеменил прочь из кухни. Где-то на втором этаже послышался скрип, грохот и смачные ругательства, а уже через несколько секунд Кузьма воротился и протянул мне толстую тетрадь, исписанную от руки, только вот язык, на котором были выведены слова, оказался мне не понятен.
— М-да, — почесал репу и задумался, перебирая в уме все знакомые языки, но не находя ни одного, на который могли быть похожи письмена в тетради.
Кузьма внимательно следил за моей реакцией, а потом выдал.
— Это мертвый язык или язык Нави. Сходишь на кромку, сумеешь прочесть.
Пришлось закрывать тетрадь и просить домового убрать её обратно в схрон.
— Вот, что я тебе скажу, хозяин: первым делом пометь свою территорию, ту — что станет твоим местом силы.
— И каким образом, я её должен пометить? Пописать на забор?
Домовой вытаращил на меня глаза и какое-то время сидел раскрыв рот, соображая, шучу я или говорю серьёзно.
— Кузьма, отомри, — усмехнулся, потешаясь над выражением лица домового.
— Ну, хозяин, ты скажешь — как в лужу пёр… — нечисть стушевалась, прокашлялась и продолжила: — Так о чём это я. Ах, да… Тебе нужно самому выстрогать чурбаны и расставить за околицей по всему периметру деревни. Ещё на каждой стороне поля и около леса. Не просто расставить, а вкопать в землю. От них пойдёт тебе благодать. К тому же, если другой Кромешник объявится в этих местах, без спроса на твою землю вступить не сможет.
— А местные? Я им как кость поперёк горла. Возьмут выкопают или сожгут нафиг.
— Не-а, потряс бородой Кузьма, — Ничего не сделают. Побояться. Сотвори они подобное непотребство, не перед тобой отвечать будут, а перед самим… — Кузя воздел указательный палец кверху, — О-оо, чуть не забыл, — нечисть засунула руку в карман широких холщовых брюк и извлекла оттуда маленькую деревянную фигурку с небольшим отверстием, в которое был продет тонкий шнурок.
Взял протянутую вещь, повертел между пальцами, рассмотрел со всех сторон. Деревянная фигурка была похожа на человека, поставившего руки на поясницу.
Почувствовал, как от нее пошло тепло и ощутил распространяющееся внутри умиротворение.
— Оберег, — понял я и тут же надел себе на шею.
— Да — это Сторож. Оберег-охранитель. Видишь, хозяин, на нём изображён Чур. Он защит от зла. На первое время сойдёт, а дальше что-нибудь придумаем.
— Это всё хорошо, Кузя, вот только, что будем делать с домом? Ты сказал защита почти спала.
— Ну-у, я немного преувеличил, — заерзал на месте домовой, — но не сильно. Еще пара недель и заходи кто хочешь.