Кромешник. Том 1
Шрифт:
А банька удалась на славу. Я даже взбодрился. Спать сразу перехотелось, особенно когда Тимофей прошёлся по спине берёзовым веником и поддал пару.
— Уф-ф, хорошо, — простонал я, чувствуя, как каждая косточка в теле растекается словно желе.
Раза четыре выходили в предбанник остудиться и всполоснуть горло. Тимофей не любил, когда его «гости» употребляли алкоголь, поэтому Кузя сразу сказал, что ничего свыше полутора градусов брать не будем.
Сейчас я сидел и с удовольствие хлебал деревенский
Сам же банник не побрезговал медовухой. Ага, двойные стандарты: нам нельзя, а ему можно, но мне не жалко, пусть довольствуется. Сдаётся мне, баба Стефа в последнее время его не часто радовала подобными мелочами, и не потому — что не хотела, просто была не в состоянии в силу своей болезни.
Когда мы с Кузьмой возвращались в дом, домовой выглядел совершенно по-другому. Я бы даже сказал, благородно. Подстриженные зачёсанные назад волосы и окладистая борода придавали ему солидности. Он выглядел как маленький укоренившийся дуб, который хрен выкорчуешь. Скорее спину надорвёшь, чем добьёшься результата.
Кузьма вновь обрел уверенность в завтрашнем дне. Степенный, важный, он вышагивал впереди меня и довольно щурился.
Вот именно этот прищур мне и не нравился. Я прекрасно видел хитринку, то и дело проскальзывающую, на казалось бы невозмутимом лице, которая давала понять, что моя нечисть способна на разные проказы, и за ним нужен глаз да глаз.
— Надо будет завтра прибраться. Кровать бабы Стефы выкинуть, подмести, пыль вытереть, полы помыть, кран починить.
— Не переживай, хозяин, ложись спать. С уборкой я справлюсь, а вот кран… Тут тебе самому придётся.
— Угу, — пробормотал я, совершенно не вслушиваясь в слова, произносимые домовым.
Кое-как добрался до дивана и рухнул на жесткую поверхность. Повертелся пару минут и провалился в глубокий сон.
Глава 10
Думал, что будет сниться всякая ересь, но, на удивление, спал спокойно первую половину ночи.
Проснулся ни с того — ни с чего, подскочил на диване и уставился в темноту, словно о чём-то забыл.
— Точно! — хлопнул себя по лбу и потянулся за телефоном.
Надеюсь, Анька меня не убьёт.
Гудок, ещё гудок, ещё один. На седьмом — до моих ушей долетел заспанный голос женщины.
— Гаврилов, ты охренел? Время видел? Почему каждый раз звонишь посреди ночи? Если тебя не убивают, ты не попал в больницу, не закапываешь чьё-то тело в лесной глуши, — хмыкнула бывшая любовница, пытаясь пошутить, — то пожалуйста, сбрось звонок и ложись спать. Всё остальное может подождать до утра.
— Ну-у, вообще-то, закопал совсем недавно, — ответил серьёзным тоном, в результате чего заставил собеседницу поперхнуться воздухом.
— Не смешно.
— А я и не смеюсь.
На той стороне зависло молчание.
—
— Спокойно, — я уже сам пожалел, что ляпнул не подумав, — Ничего такого, что ты себе напридумывала. У меня бабка умерла. Сегодня были похороны.
— Тролль, — послышалось гневное, — Раз уж разбудил, говори, чего надо? Ясно же, что не про смерть родственницы рассказывать собрался.
— Зришь в корень. У меня к тебе просьба будет, очень необычная.
— А у тебя других не бывает. Что надо сделать? Давай, рожай уже, не тяни время.
— Рожать это по твоей части, по бабской. Мы мужики на такое не способны.
— Если прижмёт и не так раскорячишься.
— Ха-ха, — рассмеялся в ответ.
Подобные разговоры у нас с Богдановой периодически случались, особенно тогда, когда необходимо было разрядить обстановку.
— А если серьёзно…
— А если серьёзно, то нужно, чтобы сходила ко мне на квартиру и внимательно всё осмотрела.
— Ты решил из меня сделать шпиона? Извини, я не детектив и тем более — не следователь. Улики искать не моя профессия, да и вряд ли я там хоть что-то найду. Полиция наверняка всё перевернула вверх дном.
— Не нужно искать улики. Всего лишь один единственный трилистник.
— Какой ещё трилистник? Леша, у тебя как с головушкой? Крыша не потекла.
— Да так, подкапывает немного.
— Вот и я о том же.
— Нужен мне этот трилистник Аня, очень нужен. Растение такое, его ещё крестовиком называют.
— Ну, так походи, поищи. Ты же сейчас в деревне. Глядишь, попадётся в округе.
— Нет, мне нужен именно тот, который в квартире. Я понимаю, что мои слова сейчас звучат бредово, но это очень важно. Вопрос жизни и смерти. Сделаешь?
— Гаврилов, ты мне по гроб жизни обязан будешь.
— Буду, — не стал спорить.
— И как я, по-твоему, туда попаду? Квартира опечатана, а ещё соседка эта твоя вездесущая, вечно сующая свой длинный нос во все щели.
— Ну уж постарайся. Ты у меня девушка умная, что-нибудь сообразишь.
— Да зачем тебе это растение?
— Если скажу — не поверишь.
— А ты попробуй.
— Давай в другой раз. Обещаю, что всё расскажу, как только сам во всём разберусь.
— Ловлю на слове. Ладно, Гаврилов, я попробую.
— Спасибо, умница ты моя.
— Но-но, я ничего не обещаю, говорю, что просто попробую. Может получится, а может — нет. Трилистника твоего тоже может не оказаться на месте.
— Там не один лист был, а много. Я просто не обратил внимания поначалу, не до того было. Ищи или на кровати, или под ней.