Кроссовер масок

Карпо Катти

— Давай ее в машину.

Аркаша натянула шапку на глаза, старательно пряча лицо, пока ее осторожно волокли прочь со двора.

— Пока будем до участка добираться, вспоминай, как маму да папу зовут, — наставлял ее первый мужчина. — Телефончик бы еще хорошо сказать. Да адрес проживания. Составим протоколы на обоих, чтоб неповадно было.

«...в таких случаях и отобрать тебя у нее можем...»

«...А уж потом всем миром будем решать, достойна ли Ольга Захарова продолжать заниматься твоим воспитанием, коли допустила подобное»

Аркаша

резко присела, вырывая из рук полицейского свой капюшон. От рывка завязки куртки впились в горло, и она едва не задохнулась. Упав на колени, девочка уперлась ладонями в землю — прямо в холодное нутро глубокой лужи, — и рванула вперед с низкого старта.

Может, она и бесполезна. Может, она ни на что не годна. Однако кое-что способна сделать даже она. В прошлом, в настоящем и в будущем. И это…

БЕЖАТЬ!

* * *

Беспокойство. Само это ощущение ужасно напрягает, а жить с ним третий день подряд. От такой перспективы попросту тошно.

Грегори с тоской глянул на поднос в своих руках. Сбалансированная пища. Для силы, для выносливости, для работы мозга, но, черт побери, как же его тошнило. Не от еды. От беспокойства.

Подстава от Ровена и Роксана, которая вылилась в нравоучение от Скального прямо на собрании перед первокурсниками и в обязательство задействовать первогодок в стартовом составе чарбольной команды. Сорванная в первый же учебный день пара и русал с севера в рядах Сириуса, которого выявил — о ужас! — помощник старосты Денеба! И в каждом инциденте участвовали одни и те же лица: члены чарбольной команды Сириуса и Аркадия Теньковская.

От этих мыслей Грегори бросило в жар. Директор еще не вызывал его к себе для дачи объяснений, но юноша уже заранее обливался потом, бледнел, зеленел, холодел, высматривал идеальные места, где можно тихонечко провалиться под землю от стыда. Он уже представлял себе, как будет мяться перед Великой Верхушкой и мысленно молить высшие силы послать какую-нибудь глобальную катастрофу, чтобы избавить его от этого позорища.

На сей раз кредо идеалиста ничем ему не поможет. Будь виновниками происшествий разные студенты, он бы легко выпутался, пообещав усилить контроль каждого. Но стартовый состав чарбольной команды Сириуса породил тенденцию, втянув туда и девчонку-первогодку. На случайность уже не списать, а оправдывать себя и их — это словно признавать свое бессилие.

Грегори опустил поднос на свободный стол.

Потеря контроля — признак того, что он не справляется. А, может, уже не справился? Не взял ли он на себя ношу, которую ему, на самом-то деле, не потянуть?

На первом курсе все выглядело более прозаично. Грегори, будучи старостой Мимозы, достаточно легко справлялся со своими обязанностями. Через какое-то время легкость неизменно порождает скуку. Такой «недуг» не обошел и Грегори. И тогда он обратил внимание на Сириус. На тот момент у Смешанных не было старосты, потому что среди них не находилось существа, готового взять на себя подобную ответственность.

На каждом собрании, проводимом в Турнирном Доме, их всегда было только четверо. Владлен Шарора, Рудольф Фрай, Флориан Руфус и Грегори Рюпей. В том году они были лишь первокурсниками, но сразу же заняли должность старосты на своих факультетах. Стоя на сцене рядом с демоном, вервольфом и фейри, Грегори — всего лишь обычный маг — ощущал самый настоящий страх перед этими

существами и едва держался, чтобы не рухнуть тут же на месте. Он позволял лишь слегка дрожать подбородку и неслышно сглатывал, чтобы увлажнить пересыхающее горло, а снаружи сохранял видимость сурового спокойствия.

И вот в середине учебного года на одном из подобных испытаний силы его воли Грегори заметил Джадина Кюнехелма. Не то чтобы он не видел его ранее — такую глыбу попробуй пропусти — но в тот раз все было по-другому.

Хаос — именно это слово ассоциировалось у Грегори с Сириусом. Огромное количество разных видов и манер поведения. Если Мимоза, Денеб, Вега, Фомальгаут были схожи между собой из-за своей видовой общности, что сохраняло в них некую стабильность, то Сириус представлял собой перегруженный чемодан, готовый вот-вот разорваться, потому что никто не удосужился подойти к сбору с умом и сложить вещи так, чтобы создать идеальный порядок.

«Как нестабильное вещество, — размышлял Грегори, рассматривая внушительную фигуру нефилима в толпе. — Оно может взорваться и стать причиной ужасающих разрушений. Однако, если подумать, какая же это сила... Какой нераскрытый потенциал! Сколько потаенных возможностей, неразгаданных секретов — просто катастрофично адская смесь из черт знает чего! Просто... превосходно! Как же любопытно!»

Наверное, именно тогда Грегори по-настоящему понял смысл проекта Евгеника Скального — КУКУО — огромного злачного Блэк-джека.

Каждое волшебное создание по-своему уникально. И гнобить такое сокровище, как всегда делало это общество магов, просто-напросто величайшая глупость. Сколько же пользы они могут принести всем. Сколько улучшений! Будоражащий кровь толчок в развитии.

Однако существует нюанс. Маги привыкли быть потребителями. В этом плане они недалеко ушли от обычных людей. Волшебные создания для них словно животные или то, с чем вовсе не нужно считаться, как грязь или плесень. Грегори и самому сложно было отбросить от себя эти стереотипы до того момента, пока он не поступил в Блэк-джек.

Но с таким отношением нового витка в развитии не добиться. Нельзя относиться к волшебным существам как к рабам, подминать их под себя, заставлять следовать своей воле. Ведь у них тоже есть чувство собственного достоинства и гордость. Необходимо относиться к ним как к равным. Не отдавать приказы. А... сотрудничать.

Иметь общие цели, быть партнерами, быть дру…

Грегори помотал головой и устало всмотрелся в шапочку гриба, всплывшего к поверхности супа на его подносе.

Он и члены чарбольной команды Сириуса никогда не были друзьями. Честно признаться, во второй половине учебного года, будучи уже в статусе старосты Сириуса и собрав первую на этом факультете чарбольную команду, он всерьез опасался, что, если вдруг его слова или действия будут им не по нраву, Джадин вобьет его тело в землю, как колышек, Ровен изжарит до угольков, а Роксан одарит безмерным пренебрежением, проявив своеволие дикого зверя. Какого же было его удивление, когда ни один из них так не поступил. Они, как и остальные учащиеся Сириуса, действительно прислушивались к его словам и даже… уважали его. Они. Эти нелюди. Эти немаги. Эти представители Хаоса. Грегори понятия не имел, чем заслужил их уважение. Но Лакрисса, как и многие, считала, что его заслуги велики. Тогда, возможно, он и правда идет по верному пути.