Кроссворд для Слепого
Шрифт:
Фима оживился, пьянел со скоростью света.
— Завтра приходите, я все решу. А если хотите, возьмите меня с собой, завезите в Москву, и я у своего родственничка картины заберу, они мои.
— Кто на них нарисован?
— Кто, кто, мои родственнички, земля им пухом.
— Точно заберете, Ефим?
— Абсолютно точно, — голова Ефима поникла, но рука крепко сжимала бутылку из-под пива.
«Ладно, пора сваливать», — подумал Олег Петрович и вдруг увидел на этажерке у кровати стопку открыток.
Фима дремал, покачивая головой
«Это то, что надо. Ну вот он, твой родственничек! Владелец картин.»
Олег Петрович сунул открытку «С Новым годом!» в карман пиджака. Фима в этот момент что-то промычал, но не открыл глаз.
— Еще по одной? — предложил сонный Фима.
— Да, да, с удовольствием, — присаживаясь к столу, ответил Олег Петрович.
Теперь он знал, у кого еще два холста, возможно с подлинниками Шагала, записанными Фиминым двоюродным дедушкой. Настроение у Чернявского изменилось, он забыл о том, что Софья Куприна погибла, что Фима — идиот. Он уже представлял, что в его сейфе появятся еще два холста и он станет хозяином, владельцем трех шедевров, которые стоят огромных денег, таких больших, какими он никогда не располагал, но при желании может обладать.
Выпив немного водки, Чернявский поднялся:
— Значит, так, Ефим: я уеду по делам, а на неделе вам позвоню обязательно. Оплачу вам дорогу, суточные, в общем, все как положено. Вы приедете в Москву, сходите к своему родственнику, а если хотите, мы пойдем вместе.
— Нет, так не пойдет, — скрюченным пальцем помахал перед носом Чернявского Фима, — я пойду один. Если Фима обещает, то он свои обещания выполняет, запомните это так же хорошо, как первые такты похоронного марша.
— Хорошо, хорошо, Ефим, — пробормотал Чернявский.
Фима хотел подняться, чтобы проводить гостя, но его повело в сторону. И, если бы Олег Петрович не подхватил под локоть Ефима Лебединского, тот наверняка раскроил бы себе голову. Олег Петрович довел пьяного Лебединского до кровати. Ефим рухнул, как срубленное дерево, продолжая бормотать и материться. Он забросил ноги в ботинках на кровать и мгновенно уснул, провалившись в алкогольную бездну.
Олег Петрович покинул хибару. Водитель сидел в машине и меланхолично курил, слушая музыку. Олег Петрович устроился на заднем сиденье.
— Едем.
— Куда? — спросил водитель.
— Домой, в Москву. Только найди ресторан поприличнее, перекусим.
— Понял, — ответил водитель, поворачивая ключ в замке зажигания.
Тяжелый джип, мягко урча могучим мотором, легко выбрался из оврага и, поколесив по городу, остановился у ресторана гостиницы «Эридан».
Ожидая заказ, Олег Петрович вертел в руках новогоднюю открытку и счастливо улыбался. Он был доволен своей находчивостью и чувствовал, что ухватил рыбу за хвост и теперь она от него никуда не уйдет.
Смоленский
Заложив руки за спину, чтобы не бросались в глаза татуировки, Хвощ приблизился к стойке девушки-администратора:
— Я хотел бы записаться на прием, — Хвощ обнажил в улыбке коричневые от тюремного чифиря зубы.
Девушка полистала журнал и смогла предложить лишь следующий месяц.
— Круто, — произнес Хвощ, — наверное, мне придется поискать что-нибудь попроще.
— Яков Наумович — редкий специалист, к нему ходят на прием и министры, и депутаты, — не преминула сделать рекламу своему боссу девушка.
Времени, проведенного в клинике, Хвощу хватило на то, чтобы оценить обстановку. Сигнализация старая, обезвредить ее он мог бы и сам, не прибегая к помощи специалистов. Компьютеров в клинике не было, шкафчик с картотекой стоял за спиной девушки.
— Прежде чем к доктору идти, может, стоит рентгеновский снимок сделать? У вас есть рентген-кабинет?
Администратор весело рассмеялась:
— У нас тут всего три комнаты, на рентгеновский аппарат специальное разрешение надо. Я вам выпишу направление в клинику по соседству, они вам все мигом сделают, без очереди пропустят, только скажите, что от Якова Наумовича.
Девушка завела на Хвоща карточку, тот назвался Владимиром Ивановым.
— Кому потом снимок отдать?
— Мне.
— А вы его не потеряете?
— Что вы! Видите, в карточке специальный карманчик есть? Туда все снимки и складываются.
Больше Хвощу в клинике делать было нечего, тем более он присмотрелся и к самому Кучеру, тот колдовал над пациентом за открытой дверью кабинета.
Когда Яков Наумович возвращался домой, «Жигули» уже стояли во дворе его дома.
— Код запомни, — зашипел Хвощ на своего подручного с биноклем в руках. Тот, продолжая смотреть в оптику, накарябал тупым карандашом на пачке сигареты цифры кода двери подъезда.
Через пару дней Хвощ уже знал, когда Яков Наумович уходит на работу, когда возвращается. Знал, как выглядит его жена, знал, в какое время закрывается клиника.
— В пятницу вечером, — сказал своим подручным Хвощ.
В этот день Яков Наумович нервничал. Его постоянно отвлекали от работы телефонными звонками. Люди звонили сплошь важные, и отделаться обычной фразой: «Перезвоните попозже, Кучер занят» — девушка-администратор не могла.
Под конец рабочего дня, когда администратор вновь заглянула в кабинет, Яков Наумович застыл, сжимая в руке подрагивающую рукоятку зубного бора:
— Даже если это сам президент, скажи, что я занят.
— Это ваша жена, — ответила девушка.