Кровь ангелов
Шрифт:
Ранним утром я попытался немного поспать в машине. Мне это казалось предательством, но я не видел другого способа сохранить ясность мыслей; еще немного — и мой разум сорвался бы в штопор, словно самолет, у которого закончилось топливо.
Поспать удалось минут сорок, и после этого я отнюдь не почувствовал себя лучше. Мысли постоянно крутились вокруг одних и тех же вопросов, словно это доставляло им некое извращенное удовольствие, чего явно не могло быть, учитывая содержание этих вопросов: «Помогло ли кому-нибудь то, что я договорился с Унгером о встрече в другом месте, а не в Торнтоне, где я мог бы быть
Хуже всего было осознавать, что после нашего резкого разговора возле полицейского участка я должен был подойти к ней и поцеловать, попрощаться как положено. Тогда для этого достаточно было пройти десять ярдов. Теперь — нет.
И конечно, я пытался звонить Унгеру. При первой же возможности я также намеревался послать ему электронное письмо. Хотя, если не считать легкого удовлетворения от того, что угрожаю ему на расстоянии, я с тем же успехом мог просто лаять в небо.
— Господи… с вами все в порядке?
Я едва не вывернул шею, поворачивая голову на звук голоса. Кто-то стоял возле машины. Окно запотело, и я не видел, кто это, пока не открыл дверцу.
Это была Хейзел. Она осторожно окинула меня взглядом.
— Не совсем, — ответил я.
— Это все из-за того, что случилось в отеле?
Отвечать было незачем — она могла все понять по выражению моего лица.
— Сегодня утром у меня есть ключи, — сказала она. — Заходите.
Оттолкнувшись от машины, я последовал за ней.
Войдя в бар, я бросил взгляд на собственное отражение в зеркале на стене и понял, что имела в виду Хейзел. Вид у меня был кошмарный. Направившись прямо в туалет, я вымыл лицо и руки холодной водой. Однако с остатками крови на одежде я поделать ничего не мог. Я старался не смотреть в зеркало, опасаясь, что могу не узнать отражающееся в нем существо.
Когда я вышел из туалета, меня уже ждал кофе.
— Я положила туда много сахара, — сказала Хейзел. — Советую выпить, независимо от того, нравится вам или нет.
Я выпил. Вкус и тепло, казалось, проникли через рот до самой груди, и я сразу почувствовал себя лучше.
— Она была вашей подругой?
— Почему была? Она и сейчас моя подруга.
Хейзел с сомнением посмотрела на меня.
— Что-нибудь известно о том, где она?
— Нет.
— Это тот самый, который уже убил здесь двоих?
— Не думаю.
Она окинула меня оценивающим взглядом.
— Вы ведь не из полиции, верно? И не из ФБР?
— Нет.
Она кивнула, а потом нахмурилась, глядя куда-то за мое плечо.
— Ллойда не должно быть до обеда, — проговорила она. — К тому же это не его тачка.
Я обернулся. На стоянку въехала черная машина. Медленно описав дугу, она остановилась у противоположной стороны, рядом с моей.
Я достал пистолет и проверил его.
— Оставайтесь здесь, — приказал я. — И держитесь подальше от окон.
А сам вышел на стоянку, держа правую руку за спиной, приблизился к черной машине сзади. Если находившийся внутри намеревался в меня выстрелить, я надеялся, что с этой позиции ему труднее будет это сделать.
В пяти ярдах от машины я остановился.
Двигатель смолк. Открылась дверца со стороны водителя, оттуда вышел человек и обошел машину спереди.
Это был Джон Зандт.
— Привет, Уорд, — сказал он. — Ну и дерьмово же ты выглядишь.
— Догадываюсь.
Я подошел на несколько шагов ближе и протянул руку. Либо он возьмет ее, либо нет.
— Рад тебя видеть, Джон.
Он медленно кивнул и пожал мне руку.
— Никогда не думал, что скажу такое, но тоже рад тебя видеть.
Мы сели в кабинке в задней части бара. Хейзел приготовила еще кофе и предложила сделать что-нибудь поесть, но мы оба отказались. Я с трудом представлял, что когда-либо смогу что-нибудь съесть.
— Рассказывай, — сказал он.
Я выдал все, что мог, начиная с того, как Монро приехал за Ниной в Шеффер, и заканчивая всем тем, что знал или слышал от нее с тех пор о ходе расследования. Я рассказал ему о попытках Унгера связаться с Бобби и со мной и о нашем разговоре в баре в Оуэнсвилле. О странной улыбке, которую заметил на лице Джулии Гуликс ночью через глазок камеры. О том, в каком состоянии было найдено тело Рейдела, и о двух трупах, обнаруженных в лесу возле Торнтона.
Он слушал, опустив взгляд и сложив руки на столе. Когда я закончил, Джон некоторое время молчал, потом посмотрел на меня.
— Ты не думал о том, что Унгер может не иметь никакого отношения к тому, что случилось?
— Пока нет. Но если ты меня убедишь — подумаю.
— Я просто не вполне понимаю, зачем ему был нужен весь этот разговор с тобой, если он работает на «соломенных людей».
— Чтобы выглядеть убедительно.
— Зачем ему сообщать тебе о чем-либо сверх того, что ты и так уже знаешь? Технология использования спама выглядит вполне правдоподобно. Подозреваю, что она также используется в качестве рыболовной сети на тот случай, если кто-то окажется достаточно глуп, чтобы им ответить. Тогда появляется шанс, что после обещания какой-нибудь крупной сделки или чего-нибудь в этом роде человек окажется достаточно глуп и для того, чтобы отправиться на встречу где-нибудь в темном переулке и никому потом не рассказывать, куда ходил. В любом случае, более вероятно, что Унгер рассказывал тебе все это, чтобы ты перед ним раскрылся. Если бы он хотел тебя убрать, он бы сделал это прямо там, в баре, и ему плевать было бы на последствия. И ты ведь не подумал о нем ничего плохого, верно?
— Я не заметил в нем ничего необычного. Выглядит вполне преданным Конторе, хотя, конечно, мог просто прикидываться. В точности оценить человека невозможно.
— Когда ты в последний раз ошибался?
Я задумался.
— Не помню.
— Верно. Судя по тому, что я видел, твои предположения оправдываются почти всегда.
— Возможно. В любом случае решать тебе. Так к чему ты клонишь?
— Единственное, что связывает со случившимся Унгера, — похищение Нины. Но это ничего не доказывает: похититель мог просто следить за вами двоими и выбрать момент, когда тебя не было рядом. Это могло быть даже просто случайное совпадение. Судя по тому, как вел себя похититель, его не слишком бы волновало, если бы ты оказался там. Это опытный и хладнокровный убийца. Так что, возможно, он с удовольствием разделал бы на части и тебя.