Кровь черного мага 4
Шрифт:
— Да. В Богемии как раз находятся магические машины, которые позволяют заглянуть в будущее. Так что для Чистослава и его Гильдии появление драконоборцев может превратиться в большую проблему. Да и не только в их проблему.
— Вот и хорошо. Лишний повод для него одуматься, — я оскалился в усмешке.
Мы подошли к гостевым комнатам.
— Мне идти с вами?
— Нет конечно. Будете меня сопровождать в поездках. Надеюсь, вы не слишком расстроились, что я вас забрал из команды Маделиф?
— По-моему, вы мне сильно
Я рассмеялся.
— Доброй ночи, Карлфрид. И книгу дайте, почитаю, если сна не будет.
Карлрфрид передал мне книгу и скрылся в своей комнате. Я зашел к себе. Ленели Фогель безмятежно спала. Одеяло, которым, видимо ее прикрыл кобольд, сбилось. Я поглядел на довольно привлекательные изгибы ее тела. Потом посмотрел на Ноткера, сидевшего рядышком в кресле с ужасно скучным выражением лица и черкающего карандашом в книжечке с кроссвордами.
— Спит как убитая, Ваша Светлость, — сообщил он. — Мне уйти?
— Не стоит. Но можешь за ней уже не следить.
— Э… — на лице кобольда явно проявилось некоторое недоумение.
Но я подошел к постели, укрыл Фогель и уселся с книжкой в кресло у камина. Я в очередной раз понял, что девушки, что были на две головы ниже меня, сильно теряли в этом по привлекательности.
Я читал книгу до самого утра, изредка прерываясь, чтобы обдумать прочитанное. Потом, взглянул на часы, приказал Ноткеру принести мне завтрак и кофе.
— И еще. Возьми у госпожи Фогель фотоаппарат, прояви пленку и напечатай снимки. И позови сюда господина Адельмана.
Я успел позавтракать, когда заявился Ульрих.
— Эгихард? — он зашел в комнату и тут же замер, а я заметил как его лицо краснеет. — Не знал, что вы не один.
— Госпожа Фогель вчера перебрала с алкоголем, — пояснил я. — Я с ней не спал и не собирался.
— Немного удивлен. Она, конечно, особа всклочная, но довольно привлекательная. Впрочем, вы меня ведь не для этого позвали, чтобы мы обсуждали достоинства папарацци?
— На самом деле именно достоинства папарацци, — сказал я и указал соседнее кресло. — Вам лучше сесть.
— Что она опять накопала? — помрачнев, спросил Адельман.
— Все то же самое. Ваши студенты продолжили устраивать те вечеринки, — я протянул ему конверт с фотографиями. — Я сам там был и всё это видел.
Адельман вытряхнул содержимое конверта на чайный столик, просмотрел фотографии. Желваки его зло дрогнули.
— Негативы у вас?
— Разумеется. Я сразу предупредил госпожу Фогель, что негативы и фото останутся у вас. И что вы наверняка оцените ее стремление помочь в решение старой проблемы.
Адельман глянул на меня.
— Спасибо. Однако при другом раскладе госпожа Фогель эти фото отправила бы прессе и сама бы показала в своей программе.
— Про ее планы
— Проклятье, — Адельман поджал губы с досады.
Я кратко рассказал о системе Чистослава отправлять отчисленных или переведенных из Пражского Университета студентов.
Глава Хайдельбергской Гильдии сделался мрачен как штормовая туча.
— Знаете сколько таких тут студентов учится?
— Полагаю, что много. Что будете с ними делать?
— Выгоню всех. Поставлю в известность из родителей.
— Их родители сами могут оказаться завербованными, — заметил я. — Чистослав очень давно этим занимается.
— Вот змей! — вырвалось у Адельмана. — Простите, Ваша Светлость.
Я пожал плечами. На постели зашевелилась потревоженная воплем Ульриха журналистка, одеяло снова соскользнуло с нее. Лицо Адельмана покраснело. Мы помолчали. Ленели вновь затихла.
— Можете сделать мне одолжение, Ваша Светлость? — прошептал Адельман и изложил мне свою просьбу, а следом ненадолго отлучился.
Через пару минул Ленели разбудил перезвон колокольчиков. Она села в постели, глянула на меня в растерянности, потом поняв что одежды на ней нет, спешно натянула на себя одеяло.
— Ваша светлость?
— Еще две ночи осталось, — сказал я самым серьезным тоном.
Ее глаза распахнулись в ужасе. В этот момент в комнату вошел Адельман с фотоаппаратом в руках и сделал несколько снимков.
— Доброе утро, госпожа Фогель, — произнес он.– Как себя чувствуете на месте персон, которых допекают папарацци?
Ленели одновременно растерянная и возмущенная смотрела то на него, то на меня, не зная, что сказать. Ульрих, видя ее растерянность, невольно засмеялся.
— Простите, не удержался. Его Светлость не разрешил вас фотографировать, хотя у меня был большой соблазн, — Адельман открыл крышку фотоаппарата отсека, где должна была находится фотопленка, и показал что там пусто. — Но хотя бы посмотрел на выражение вашего лица, простите — не удержался. Сейчас распоряжусь, чтобы вам принесли завтрак, потом вызову такси, чтобы вас отвезли в Штутгарт. Голова не болит, кстати?
Ленели, слушая с изумлением Адельмана, кивнула и вопросительно поглядела на меня.
— Эй, принесите госпоже Фогель чай от похмелья.
Возникший кобольд передал ей чашку. По комнате пополз бодрящий аромат трав.
— Господин Адельман, спасибо. Но что со вчерашними фотографиями?
Ульрих помрачнее.
— В этот раз они получились весьма четкими, несмотря на неяркое освещение. И они меня очень расстроили. Я наделся что студенты Академии все же одумаются, но…
— Вы же знаете, дело не совсем в них, господин Адельман, — заметил я. — Виноват также тот, кто все это организовал.