Кровь драконов
Шрифт:
Сидя в постели, она вспоминала события нескольких последних недель.
Борьба за спасение драгоценной огненной ящерицы, найденной Тьераном, заняла семнадцать дней, невзирая на то что были использованы остатки антибиотиков.
Инфекция представлялась ей настолько опасной, что Цветок Ветра испытывала почти непреодолимое, желание уничтожить образец зеленой мокроты из опасения распространения болезни. Тело погибшего файра было по ее приказу растворено в нагретой азотной кислоте, и Цветок Ветра всерьез подумывала о том, чтобы сделать то же самое и с живой огненной ящерицей.
В итоге
Еще лучше, если бы можно было воспользоваться каким-нибудь из более совершенных приборов и провести полный микробиологический анализ. Цветок Ветра знала, как при помощи компьютеров провести точные исследования генетической структуры микробов, найденных в слизи, и разыскать соответствие им среди изученных прежде болезнетворных микроорганизмов. Но печальный факт заключался в том, что первое Падение произошло раньше, чем высадившиеся на Перне люди сумели провести более или менее детальное изучение местной экосистемы.
Как бы там ни было, Цветку Ветра все же удалось получить полезную информацию, наблюдая за реакцией выжившего файра на применяемый ею антибиотик общего назначения.
Потребовалось более четырех дней применения максимальных доз, высчитанных по принятой для человека норме на единицу массы тела, прежде чем стало ясно, что огненная ящерица может выздороветь. Но и после этого Цветок Ветра продолжала лечить файра, пока не удостоверилась в том, что инфекционное заболевание, поразившее легкие маленькой полуразумной летающей рептилии, полностью побеждено.
По поводу того, что именно могло явиться причиной заболевания огненной ящерицы, Цветок Ветра имела лишь самое неопределенное представление. На тщательно сформулированные многократные запросы ко всему Перну по поводу любых необычных проявлений в состоянии и поведении огненных ящериц не поступило никаких достойных внимания ответов. И казалось, как бы невероятно это ни звучало, что новую болезнь подхватили только два файра, обнаруженные Тьераном.
Пока она занималась организацией карантина — для этого потребовалось, в частности, приобрести у лорда Мендина эту самую палатку (лорд очень расстроился, когда ему несколько позже сообщили, что и палатку, и все ее содержимое в обязательном порядке сожгут, как только карантин будет снят), — Джанир и Эморра тратили очень много времени на ответы на вопросы, сыпавшиеся со всех концов обитаемой части Перна. И едва ли не главной их заботой было обуздание любопытства здоровых огненных ящериц. Нужно было добиться того, чтобы они прилетали в Колледж или в Форт-холд, но никак не на Барабанную башню.
Караул на Барабанной башне — саму башню от верха до подножия тщательно промыли горячим раствором нашатырного спирта — был усилен. Его задачей стало держать под постоянным наблюдением разбитую
По тенту стучал дождь. Изнутри палатку смутно освещал игравший в железной печке огонь. Через откинутую створку входа Цветок Ветра увидела, что снаружи чуть заметно посветлело, и предположила, что до рассвета осталось не так уж много времени.
Тьеран спал в неудобной позе, осторожно положив руку на небольшой горбик на одеяле — устроившуюся рядом с ним огненную ящерицу.
Кассия, следившая за огнем, почтительно поклонилась Цветку Ветра, а затем вернулась к своим раздумьям у огня. За проведенное вместе с юной девушкой время Цветок Ветра начала уважать Кассию, оценив, что та не замечает обезображенную внешность Тьерана, а интересуется его душой и умом.
Эморра заворочалась во сне и вдруг открыла глаза. Заметив, что мать проснулась, она устало потянулась и тоже села в кровати.
— Мама, ты здорова? Цветок Ветра махнула рукой.
— Все прекрасно, — сказала она. — И огненная ящерица, очевидно, тоже в полном порядке. — Она ткнула пальцем в сторону файра, спавшего на постели Тьерана.
— В таком случае что же тебя подняло? — недовольно осведомилась Эморра.
Кассия отвернулась от игравшего в печке пламени и внимательно прислушалась к обмену репликами.
— Я увидела сон, — призналась Цветок Ветра. — Вернее, кошмар.
Кассия так и впилась глазами в старушку-генетика.
— Про драконов? — спросила Эморра. Ее тело вдруг напряглось.
— Что-то не так с драконами? — вмешалась в разговор Кассия. — Мне тоже это привиделось.
Когда Цветок Ветра и Эморра удивленно взглянули на нее, она пожала плечами.
— И впрямь привиделось. Я не спала, сидела поглядывала в огонь.
— Это… этот сон… как ни странно, но именно он меня и разбудил, — несколько растерянно созналась Эморра.
Цветок Ветра вздохнула.
— Это все пустяки, — решительно сказала она. — Мы все волнуемся, особенно теперь, когда этот коричневый малыш, похоже, стал поправляться. Это естественно.
Эморра с откровенным скепсисом взглянула на мать.
— Я никогда не видела ничего подобного, даже когда спала, — сказала Кассия. — Мои сны никогда не бывают такими яркими.
— Наверно, действительно, во всем виноваты нервы, — вздохнула Эморра. — Мы давно уже спим в непривычной обстановке…
— Возможно, — согласилась Кассия.
— Лично мне станет намного легче, когда мы разыщем владельца огненных ящериц, — сказала Эморра.
При первом же осмотре коричневой огненной ящерицы все трое — Цветок Ветра, Эморра и Тьеран — заметили следы не очень давнего перелома косточки крыла и от души восхитились искусством, с каким были совмещены обломки: все срослось совершенно верно, и о переломе говорило лишь небольшое аккуратное утолщение. Из одного этого было ясно, что обе огненные ящерицы кому-то принадлежали. Тьеран настаивал на том, что следует сохранить украшенную ярким бисером плетенную из тонкой кожи сбрую, которая была надета на файра, и ему удалось убедить старую наставницу в том, что только эти ремешки помогут им найти владельца.