Кровь фей
Шрифт:
«Не знаю, Айя, — признался он, — даже представить не могу… Я сделаю так — буду следить за всеми, и если предатель есть, он или она себя покажет. А если нет… тем лучше!»
«Я правильно понимаю, что ты подозреваешь её?»
Лэннери покосился на Беатию — она всё ещё приставала к Аргалену с глупыми вопросами, но теперь вполголоса.
«Да, но не только».
«А кого ещё?» — полюбопытствовала Айя, и Лэннери мысленно усмехнулся:
«Всех. И себя бы заподозрил, пожалуй, только я у себя на виду, и если б совершил предательство, то
Ирлани наложила на купол последний защитный слой, и с этим делом тоже было покончено. Лэннери с облегчением вздохнул и скомандовал:
— А теперь берём сосуды и отправляемся собирать аргеновый сок. Вечером деревья его обычно не дают, но в этот раз сделают исключение!
И тут неожиданно заговорил Саймен. Всё это время он парил в воздухе и как будто о чём-то думал. И его слова оказались настолько неожиданными, что поначалу Лэннери решил, будто ослышался:
— Лэн, а ты почему распоряжаешься, как Наставник? Может, мы не в Долину лететь хотим, а отдохнуть и поспать. Аргален, как я вижу, устал.
— Это верно, — заныл Аргален и демонстративно положил свою палочку на землю.
Лэннери, сощурившись, посмотрел на друга и встретил его твёрдый взгляд.
— Мы полетим в Долину, Саймен. Все вместе. И я распоряжаюсь, потому что Наставница прямо сказала мне: я займу её место.
— Вот как? — голос Ирлани сделался тонким и обиженным. — А экзамен, его результаты — это так, для того, чтобы мы просто повеселились? Ты или лжёшь, или чего-то недоговариваешь! К тому же… к тому же Школой должна руководить женщина, так было испокон веков!
Лэннери взглянул на неё, на Саймена, пожал плечами.
— Мы можем устроить экзамен прямо сейчас и определить победителя. Только я думал, что мы уже выросли, что наша цель — это не драться друг с другом за первенство, а предупредить фей на Флавастрии и вместе восстановить Равновесие. Хотите спать, отдыхать, жить как прежде? Я вам не мешаю! Только не жалуйтесь, если вдруг однажды утром проснётесь, а у вас в животах будут торчать булавки!
Выпалив всё это, Лэннери развернулся и улетел в Школу. Злость кипела в нём, не находя выхода, и в поисках сосудов для сока он чуть не перевернул все оставшиеся полки в триклии. Кто бы мог подумать — Саймен, именно Саймен! А ведь, как друг, должен был поддержать.
«А ты ещё говорила, что он смирился и расхотел становиться Наставником», — хмуро напомнил Лэннери Айе.
«Выходит, ошиблась», — чуть обескураженно ответила она.
Нашлась пара сосудов, которые слуги Мааль чудом не разбили. Лэннери как мог аккуратно подхватил один из них, а за второй взялась… Беатия. И когда успела так бесшумно подлететь?
— Я с тобой, — сказала она, почему-то пряча глаза. Послышалось шумное дыхание Аргалена, сердитое бормотанье Ирлани. С палочками своими посоветовались, что ли, и решили не поступать опрометчиво?
— Мы все с тобой, — уточнила Беатия, и, оглянувшись, Лэннери увидел у самого входа в триклию Саймена. Друг явно сожалел о своей нелепой выходке, и вид у него был виноватый.
Лэннери невольно улыбнулся, и внутри у него всё отпустило. Злость улеглась, как не было её.
— Тогда
С собой феи прихватили ещё несколько пустых блюд для сайкума, кувшинчиков для утренней росы, и всё это сгрузили в котомки, которые понесли на спинах. Аргален умудрился обнаружить в библиотеке несколько нетронутых свитков и прижимал их к себе, как величайшую драгоценность, не хуже палочки.
Аргеновая Долина встретила фей привычным шептаньем деревьев и плеском бегущей реки. Всякий раз, оказываясь здесь, Лэннери вспоминал своё детство. Голоса арген рассказывали сказки, и маленький Лэннери слушал их, ползая внутри кокона, ощупывая его и пытаясь найти дыру, чтобы просунуть туда руку. И выбраться на волю.
«А злодею тому вбили железные гвозди в руки, в ноги, в грудь, в лоб, и умер он в позоре и муках», — шептали деревья. Лэннери казалось, что он тоже умрёт в этом коконе — пока однажды его не вынули оттуда, и он не оказался перед крылатой женщиной, протянувшей ему руку:
— Добро пожаловать в Школу Белой Звезды, дитя.
И её строгое лицо смягчилось улыбкой.
Сейчас Лэннери вспомнил этот миг с щемящим чувством в сердце. Едва он почувствовал, что эта блёклая старая фея — его Наставница, едва её облик заиграл красками, и Лэннери узнал тайное имя, как тут же лишился всего этого. Несправедливо.
— Что случилось? Что случилось? — как будто ветер пронёсся по листве, и деревья беспокойно закачались, предчувствуя беду.
— Горе у нас, — помолчав, ответил Лэннери. Остальные феи стояли вокруг него, не проронив ни слова; Алая Звезда на небе постепенно тускнела, и близко подбиралась Чёрная.
— Горе? Да разве Хранительница не предсказала бы? — снова заволновались деревья.
У Беатии вырвался недобрый смешок, а Лэннери хмуро отозвался:
— Не предсказала. Серый голубь прилетел с утра, но только с предсказанием того, что в городке Эльма будет нарушено Равновесие. А вот что защитный купол нашей Школы будет разрушен, я ни от кого не слышал.
Деревья замерли, словно прислушиваясь.
— Шестеро учеников погибли, Наставница исчезла — скорее всего, черномаг забрал её с собой, — закончил Лэннери. Алая Звезда сверкнула в последний раз, начали сгущаться сумерки, и подумалось: хорошо бы прилечь здесь, на траву, среди желтянок и белоцветов, и заснуть. А наутро оказалось бы, что всё это — кошмар, навеянный черномагом.
Аргены молчали. В темноте их кора сияла таким же призрачным светом, как палочки и крылья фей. Лэннери нетерпеливо ждал и хотел уже сам заговорить, когда листья зашелестели:
— Черномаг?
— Тот самый черномаг с ядовитой кровью?
— Мы знаем его!
У Лэннери часто забилось сердце.
— Может, вы и имя его знаете? Расскажите, прошу вас! Мы хотим найти его и уничтожить, чтобы он больше не тронул ни одну фею… и ни одного фея!
Но деревья разочаровали: имени черномага они не знали, где находится его логово, им тоже было неизвестно. То, что он явился с третьего из Благословенных Островов — Рубиастрии, — Лэннери и сам слышал. И тем не менее, он продолжал задавать вопросы и, наконец, выяснил вот что: