Кровь и Пламя
Шрифт:
Впрочем, интерес мой был лишь риторическим, из разряда мечтаний о божьей помощи. Все одно мне туда не сунуться.
Да и как искать древнюю магию на обширной территории? В прошлый раз мы либо случайно «задели» магию и та проснулась, либо же просто так совпало, что именно в этот день в году магия просыпается — что наиболее вероятное. Причем воронка с хрустом перемалывающая землю шла именно туда, где по указу Канцелярии, нам следовало бы основать поселение. О, я бы с огромной радостью навестил канцелярских писак… потолковал бы с ними о былом…
— Я Тарис — лишь слегка охрипший голос послышался в моей голове. Величественность голоса никуда не делась.
— М-м — с заминкой отозвался я,
— Источник Скверны. Наставник. Учитель. Древний глас… — в голосе Тариса вновь заклокотала ненависть — Расскажи мне, Корис. Расскажи все, что ты ведаешь о нем!
— Почему бы и нет — даже и не подумал я спорить, препираться или увиливать. Мне выгодно чтобы голова Тариса Некроманта была занята не только моим поселением и моей скромной персоной, а еще чем-нибудь столь же важным для него. Есть возможность направить рупор той дикой ярости, свидетелем коей я только что стал, на кого либо другого — так я с радостью! Пусть две твари грызут друг друга, а мы скромно посмотрим издали.
Уверен, что Тарис понимает причину моего согласия, либо же поймет позднее. Принц умен. Вот только это не изменит сути — его ненависть никуда не исчезнет, даже при понимании того, что я пытаюсь отвлечь его от себя и своих людей. И если поблизости действительно обнаружится что-то «темное», что-то связанно с так называемым Источником Скверны,… возможно мы сможем получить передышку и тем самым выиграем время для более серьезной подготовке к штурму и осаде.
Но нельзя быть слишком уж податливым и угодливым…
— Я знаю немного — выдержав паузу, добавил я — Но расскажу все что слышал и думаю. Вот только я еще не решил, чтобы такое потребовать у тебя взамен…
— Корис… — резко прервал меня Тарис — Расскажи мне все, что ты знаешь, а взамен я дам тебе слово, что не направлю мои войска к твоим укреплениям еще неделю. Я подарю тебе целую неделю спокойствия…
— Что ж… будет время чтобы проверить чего стоит твое слово — согласился я — Неделя в подарок от врага… оно того стоит, да?
— Радуйся, что я считаю тебя своим личным врагом — прошелестел голос некроманта — Ибо так ты сможешь погибнуть от моей руки и твое имя войдет в летопись истории, где ты будешь упомянут как враг самого Тариса Ван Санти. Это великая честь, Корис. Возрадуйся.
— Сомнительная честь… — парировал я.
— Считай я тебя всего лишь никчемной букашкой, я бы не стал давить тебя самолично. И ты оказался бы одним из сотен тех, кто был повержен и чьи имена канули в лету.
— Повержен? Как? Ты небрежным словом послал в атаку своих шурдов и прочих тварей? Они уже приходили. Все и полегли — вновь огрызнулся я. Не из мальчишества и не из-за напускной бравады. Я нарочно старался «уколоть» Тариса, чтобы выяснить как можно больше могущих оказаться полезными сведений.
— О нет. Ты привык все брать нахрапом, да, Корис? Привык к лобовому противостоянию — я и сам не прочь полюбоваться агонией врага с как можно короткого расстояния. Я восстал из каменного саркофага. Ты думаешь что эта истина известна лишь тебе? Думаешь, что по ту сторону никчемной и неспособной сдержать серьезной атаки Стены построенной посреди моих земель, никто до сих пор не ведает о моем возвращении? Ты наивен! Та же проклятая и думающая лишь о собственном благе Церковь давно уже должна была прознать обо мне. Как думаешь, они станут медлить в ожидании? Или же пошлют сюда свои отборные отряды? Я до сих пор не атаковал твое жалкое поселение и смехотворные укрепление не потому что наращиваю силы для решительного броска на тебя. Нет! Я наращиваю силы для противостояния тем, кто придет в эти
Тишина… глубокое мрачное молчание повисло надо мною,… некромант сделал передышку, чтобы его слова как можно глубже проникли в мою душу. Но передышка была недолгой…
— Немного, совсем немного усилий с моей стороны и по ту сторону Стены, во всех церквях и храмах, начнут проклинать имя Кориса Ван Исера, отныне известного как того, кто осмелился освободить самого Тариса Некроманта! Твое имя… о! Я уже даже придумал для тебя достойный титул! Корис Освободитель Тьмы! Корис Друг Тариса! Нравится? Или же следует добавить пышности?
Я продолжал молчать, ощущая как злобно трясутся обломки темного артефакта заключенному в шкатулке.
— Благодаря тебе, я могу прямо сейчас направить удар своих врагов на тебя, я могу заслониться тобой как стеной из гранита и плоти. Тебя не хватит надолго. День. Может два. Может три. Но за это время умелый некромант многого может достичь,… я буду шагать к своей цели, а тебя и твоих людей будут рвать на части добрейшие светлейшие священники и озверелые дворяне, верные нынешнему правителю! Поэтому радуйся, Корис, радуйся тому, что я считаю тебя своим личным врагом. Я не просто хочу услышать о твоей смерти — я желаю лично перерезать твою глотку. Так что прекрати строить из себя сильного лидера стоящего во главе могучего войска и хозяина несокрушимой крепости. Поведай же мне, что ты знаешь об Источнике Скверны? Поведай мне все до последнего слова и мысли, мой друг и враг Корис Ван Исер!
Помолчав еще пару мгновений, я открыл рот и начал говорить:
— Много веков назад, когда ты был наместником Западных Провинций, началась междоусобная война…
— Великий кровавый мятеж… — в шипящем голосе Тариса послышались нотки ностальгии — О да… я помню…
— Казалось, что это обычная война за власть. Грызня за трон. Два брата не поделили престол. Но так казалось лишь до тех пор, пока одна из сторон не понесла поражение. И вот тогда начались необъяснимые странности…
Я говорил долго.
Говорил зло, жестко, беспощадно. Вываливал все без остатка. Ибо не было мне выгоды в скрывании. Да и не так уж много я знал, одни лишь догадки, а посему, чтобы придать своему рассказу как можно больше достоверности, следовало украсить его слабую основу как можно большим количеством «украшательств».
И потому я говорил и говорил…
А Тарис молчал и молчал… лишь изредка я слышал странное глухое ворчание…
Некромант не перебил меня больше не единого раза. А когда я проговорил последнее слово и замолк, с «той» стороны донесся неизбывно радостный смешок: