Кровь и Пламя
Шрифт:
Большой отряд под стук копыт пролетел по мощенному камнем двору и вырвался за распахнутые ворота. Пологий травянистый склон и широкая дорога промелькнули в миг.
Проснувшийся от шума белобрысый мальчонка высунул заспанное лицо из окна сеновала, где провел ночь и в первых лучах рассветного солнца узрел стремительно мчащихся мимо людей в белых одеждах. И над крышами домов восторженно взвился детский голосок:
— Искорени-и-и-ите-ели ска-а-ачу-ут! Искорени-и-и-ите-е-ели!
Мальчонка не знал, куда именно скачет отряд. Он лишь ведал, что взрослые не любили смотреть туда а при
Стих в дали шум лошадиных копыт, а кубарем скатившийся во двор белобрысый мальчишка подхватил с земли тонкий прутик и резко хлестнув им перед собой, насупил реденькие брови, наморщил лоб и, откинув голову назад, произнес:
— Тьма падет!
— Вонька! — донеслось негодующе из сеней, на крыльцо вышла еще сонная пышная женщина, сжимая у горла ворот ночной сорочки — Нашел кого передразнивать! Создатель Милостивый… никак случилось что…
— Что такое? — донесся из дома мужской бас.
— Искоренители промчались. Да так мчались, ровно на великий пожар спешили…
— Не накаркай, дуреха — буркнул едва протиснувшийся через дверь медведеподобный мужик, шлепая жену пониже талии — Куда помчались? Туда? Точно? Вонька! Видал ли куда помчались всадники?
— Видал, папка! Туда! Плащи белые, пояса красные! Много их! — детский палец без сомнений указал нужную сторону, и на переносице главы семьи появилась жесткая складка.
— Так… — задумчиво произнес он, машинально приобняв жену за плечи и, взглянув туда, где всего в полу десятке лиг высилась Пограничная Стена.
— Нешто и правда, случилось что?
— Кто знает… слугам божьим лишь то ведомо. Собирайтесь!
— А?
— Собирайтесь, говорю! — жестко велел мужик — К родителям поедете… к восточным лесам. Давно пора их проведать, какой уж год собираемся. Пусть внука увидят.
— Да ты что,… а скотина? А птица? Как один управишься?
— Я что сказал?! Собирайтесь! Сегодня же и поедете. Живо!
— Да проскакали они и Создатель с ними!
— Дура ты баба! А вчера? Не помнишь, как два отряда чужаков проскакали к Стене? А теперь за ними Искореняющие Ересь следом поспешают! Бывало ли такое раньше? Живо собирайте вещи, а то я долго препираться и ждать не стану, ты меня знаешь — вмиг силком в телегу запихаю. Чего? Чего глаза повлажнели? Чего смотришь так?
— Без тебя не поедем!
— Тьфу! Я тебе что говорю, а ты мне, что в ответ? Вот дура баба!
— Без тебя не поедем!
— Ох…
— Соседи! Чего спорим? Случилось что? — донеслось с соседнего двора — И что за всадники промчались аки ветер?…
Глава четвертая
Страшна не тьма. Страшны ее посланцы. Голос Врага…
В этот памятный день из скрытого в шкатулке разломанного на части костяного кинжала раздался голос…
Так я услышал голос древней жуткой легенды, чье одно лишь имя веками нагоняло ужас на людей…
Со мной заговорил принц Тарис Ван Санти, сам Тарис Некромант…
Испугался ли я?
Хм… не знаю. И да и нет.
Шкатулка с древним артефактом всегда
Хотя нет,… я был рад, что сила кинжала не может превозмочь мою сам не знаю откуда взявшуюся защиту. И отчетливо чувствовал, когда Близнец «просыпался», я ощущал посылаемые им осторожные волны, замечал каждый всплеск силы. Казалось что живущее внутри кинжала «нечто» пытается пробиться сквозь окружающую меня стену. Изредка Близнец старался дотянуться до стоящих рядом и тогда я поспешно отходил подальше, предпочитая постоять в одиночестве и переждать. Разбираться с кинжалом времени не было. Уничтожить его… не люблю я терять шансы, даже если непонятно куда это может привести.
Так вот…
Очередной «всплеск» внутри кинжала я почувствовал сразу же. И приготовился ощутить тихое поскребывание в моей голове. Но вместо попытки пробиться в мой разум, последовало нечто иное — я услышал вполне себе громкий и отчетливый голос. Чей голос? Гадать не пришлось сразу по нескольким причинам. Первая и волне могшая оказаться ложной причина — голос представился сам, с ленцой и с повелительными нотками объявив:
— Я Тарис.
Коротко. Четко. Ясно.
Рикар мне как-то рассказывал, что уже долгие десятилетия и столетия люди избегают давать своим детям имя Тарис по более чем внятным и объяснимым причинам. А ведь некогда это имя обладало глубоким и благодатным смыслом… И вызывало добрую улыбку на устах услышавшего, а не страх и воспоминания о древнем ужасе…
А во-вторых, едва только зазвучал голос, сломанный кинжал буквально задрожал, затрепетал, испустил пронзительное чувство радости — столь искренней, что мне стало не по себе. Кинжал радовался Тарису, так как радуется верный пес появлению долго отсутствовавшего хозяина. Сомневаюсь что прошедшая через множество рука злобная вещь напоенная и пропитанная тьмой была бы столь обрадованной почуй она кого-нибудь другого. Столь великую радость и трепет мог вызвать только сам Тарис.
С ответом я торопиться не стал. Лишь отошел подальше от установленного над поселением старого имперского метателя, над чьими еще не остывшими после моей магии сочленениями уже вновь хлопотал один из гномов вместе с помощником из бывших пиратов. Я возлагал на метательную машину большие надежды и посему не забывал укреплять ее старые части. Во время боя не должно возникнуть накладок…
— Я Тарис.
И вновь я промолчал, подставив лицо потеплевшему за последние дни ветру. Весна… скоро все зацветет, все зазеленеет. Далеко ходить не надо — вон из трещины между камнями выбивается первый зеленый росток.
— Я Тарис.
Задрав голову, я взглянул вверх. Да… и солнце теперь, кажется, повыше и дарит куда больше тепла. Как приятно ощущать кожей солнечный свет,… дремота так и накатывает…
— Я знаю, что ты слышишь…
— Верю — впервые нарушил я молчание, убедившись, что ветер относит мои слова прочь, не давая услышать их никому кроме того кому они и предназначены.