Кровь и туман
Шрифт:
– Ну и плевать.
Иду к лестнице. Слава окликает, спрашивает, какая муха меня укусила. А я не отвечаю, чтобы не ляпнуть лишнего.
За мной, разумеется, никто не идёт. Я жду и пока плетусь в комнату “Альфы”, и даже когда падаю лицом в подушку, оставляя при этом дверь слегка приоткрытой, чтобы услышать кряхтение человека, пытающегося справиться с подъёмом по ступенькам с тростью, и помочь ему.
Но из коридора только чужие голоса доносятся.
Каким же жалким ты стал, Прохоров.
– Ты рано вернулся! – раздаётся голос Марка где-то в стенах комнаты.
Я переворачиваюсь на живот. Марк выходит из ванной комнаты, и наша общая быстро наполняется тёплым влажным воздухом. Чтобы оставить его внутри, Марк подлетает к входной двери и закрывает её, легко толкая бедром.
– А ты уже спать собрался, что ли? – спрашиваю я.
– Работал в оранжерее, – объясняет Марк.
Этого достаточно, чтобы мне больше вопросов не задавать. Миротворцы после таких работ всегда приходят по самые уши в земле.
– Значит, с Алесей не сложилось?
Ага. Предсказуемо, конечно, было, что этой темы будет не избежать, но не так же сразу с места – в карьер.
– Не-а.
– Она тебе не понравилась?
– Не знаю. Вроде, нормальная.
– А что не так тогда?
Провожу руками по лицу. Почему всё всегда должно быть так сложно?
– Ты, может, Полину ещё любишь?
Только этого не хватало! И ведь знает же сам прекрасно, что это не так, а всё равно спрашивает!
– Не беси меня, – прошу я.
– Извини.
Марк садится на свою кровать в одних трусах, так и не одевшись. Глядит на меня, потом в окно, за которым уже ничего, кроме светлых пятен одиноких фонарей, не видно. Думает о чём-то.
Ничем хорошим это для меня точно не кончится.
Нужно было выбросить Лию у штаба, а самому поехать домой, как и хотел изначально.
– Я просто переживаю за тебя, – продолжает Марк.
Удержать усталый вздох – выше моих сил.
– Завязывай.
– Не могу. Что-то с тобой не так, только я понять не могу, что…
Удивительно: как тот, кто влюбляется буквально по щелчку, не может разглядеть подобные чувства в своём лучшем друге? Или я маскируюсь хорошо? Может поэтому Слава этого и не видит?
– Тебя, кстати, Ваня искал, – уже повеселев, сообщает Марк. – Просил, чтобы ты заскочил в лабораторию, когда вернёшься.
– Отлично.
Любой повод избегать разговоров в стиле переливания из пустого в порожнее – как тонущему спасательный круг. Поэтому сразу подскакиваю на ноги и ретируюсь из комнаты. Переодеться бы ещё, конечно. Сменить наконец рубашку и бабочку на что-то более стильное и комфортное.
Решаю заняться этим позже: по одной проблеме за раз. Пока главное – избежать Марковых расспросов.
Всё
Ваню, как Марк и говорил, нахожу в лаборатории, где как обычно воняет так, что глаза на лоб лезут. Не представляю, как здесь вообще работать можно, тем более головой. А тем более будучи оборотнем, с их-то нюхом.
Но вот он Филонов – министр пробирок в федерации занудства, – стоит себе, сгорбившись, посреди этого химического хаоса и что-то меряет на весах.
– Искал? – спрашиваю.
Тихонько подхожу ближе. Выгадываю момент, когда Ваня подносит ложку, с горкой наполненную каким-то порошком, к чаше весов, и с силой хлопаю его по плечу.
Порошок просыпается мимо цели. Самые мелкие частички поднимаются в воздух, забиваются в нос, оседают на одежде. Ваня яростно скрипит зубами, пытаясь сдержать поток брани.
Я смеюсь. Затем несколько раз чихаю, но радоваться своей проделке не перестаю.
– Да, – сообщает Ваня. – Уже, правда, жалею об этом.
Он снимает защитные очки и небрежным движением бросает их на стол. Затем так же поступает с медицинским халатом. Обходит стол, садится на табурет напротив.
И определённо точно чего-то от меня ждёт.
– Чего хотел-то?
– В глаза твои бессовестные посмотреть.
– Ха-ха. Ещё одна такая шутка – и я сваливаю.
– Ладно, ладно! – восклицает Ваня.
Снова замолкает. Складывает руки на столе перед собой, принимается постукивать пальцами. Я понимаю, что ждёт он не меня, а себя. Момента, когда соберётся с мыслями. Что же надо этому парню?
– Странная просьба у меня будет, – предупреждает Ваня, не отрывая взгляда от сложенных рук.
Но мне и так хорошо видны его яркие оранжевые радужки. Не признаю этого, но не хотел бы на его месте оказаться. Хотя, конечно, лучше так, чем в паре метров под землёй.
– Точнее, совет, – поправляет сам себя и даже не морщится.
Передо мной точно Ваня, которого я знаю? Ведь он скорее бы себе на горло встал, чем попросил меня о чём-либо.
– Это касается отношений.
– Между нами ничего быть не может, – сразу обрываю я. – Я завязал с брюнетами.
– Отношений между мной и Леной, – терпеливо продолжает Ваня, несмотря на моё замечание. – Я хочу… мне кажется, я готов, но не знаю, как правильно всё это надо… Нет, фильмы я смотрел, правда…
– Остановись, пока мы оба не покраснели, как перчики, блин, чили, – прошу я. – Ты сейчас пытаешься мне мягко намекнуть на то, что я должен помочь тебе уложить Лену в постель?
– Ещё раз скажешь такое, я тебе язык вырву, – резко отвечает Ваня.
– Ладно, – признаю я. – Над формулировкой мы ещё поработаем. Но смысл-то я уловил?