Кровь и золото
Шрифт:
– Понятно. И вы записываете имена, когда их называют в России, Саксонии и Баварии.
– Именно так. Я же назвал фамилию – де Мальврие. Они питают к ней особую слабость. Я должен еще кое-что добавить.
– Прошу вас.
– Несколько раз мы находили на стенах церквей надпись «Пандора».
– Вот как! – сказал я, отчаянно пытаясь скрыть нахлынувшие чувства. – Она хочет, чтобы я ее нашел. – Я сделал паузу. – Мне тяжело говорить. Не уверен, что ее сопровождающему вообще известно это имя. Как же тяжело! Но почему вы мне помогаете?
– Клянусь собственной
– Что значит – верите в меня? Верите, что я чудо? Что я демон? Скажите, Рэймонд, во что вы верите? Хотя в конечном счете это не имеет значения. Наши поступки продиктованы велениями сердца.
– Мариус, друг мой. – Он наклонился вперед и правой рукой дотронулся до моего колена. – Тогда в Венеции, где я шпионил за вами, я обращался к вам с самыми чистыми помыслами. Тогда же я прочел ваши мысли. И понял, что вы убиваете только отбросы общества, истребляющие собственных братьев и сестер.
– Истинная правда, Рэймонд, и Пандора тоже всегда так поступала. А сейчас?
– Думаю, да, – сказал он, – ибо жертвами каждого страшного преступления, связанного с вампирами, становятся люди, виновные в нескольких убийствах. Как видите, мне несложно вам помогать.
– Так значит, она верна нашей клятве, – прошептал я. – Я-то думал, она изменилась под влиянием своего сурового спутника.
Я внимательно поглядел на Рэймонда, с каждой секундой все острее узнавая в нем того молодого человека, с которым познакомился в Венеции. Мне становилось грустно. Ужасная перемена! И чем глубже я переживал, тем сильнее старался скрыть эмоции.
Что мои страдания перед наглядным торжеством старости? Пустое.
– Где ее видели в последний раз? – спросил я.
– Что касается этого вопроса, я попытаюсь дать свою интерпретацию ее поведения, если позволите. В своих странствиях они придерживаются определенной системы. Они передвигаются приблизительно кругами, снова и снова возвращаясь в один и тот же город. Как только они побывают в том городе, они начинают кружить по спирали, пока не удаляются на предельное расстояние – в Россию. Говоря о центральном городе, я имею в виду Дрезден.
– Дрезден! – воскликнул я. – Что это за место? Никогда там не бывал.
– О, ему никогда не сравниться с вашими потрясающими городами. Не равняться ему ни с Парижем, ни с Лондоном. Но Дрезден – столица Саксонии, расположенная на реке Эльбе. Герцоги, правители Саксонии, всячески старались его украсить. И создания эти – Пандора и ее спутник – неизменно, постоянно возвращаются в Дрезден. Могут отсутствовать двадцать лет, но непременно вернутся.
Я не знал, что сказать от волнения. Должен ли я расшифровать систему передвижений Пандоры? Она продумала свой путь, чтобы я его распознал? Сплела гигантскую круговую паутину, чтобы я рано или поздно попался в нее?
Иначе зачем Пандоре со спутником придерживаться такого образа жизни? Я не видел другой причины. Но как я посмел решить, что она вообще меня помнит? Она ведь написала на церковной стене свое имя, не мое.
Наконец я тяжело вздохнул.
– Как объяснить вам
– А теперь, – доверительным тоном произнес он, – не перейти ли нам ко второй теме, затронутой в моем письме?
– Амадео, – прошептал я. – Что случилось с тем отступником? Я не чувствую здесь присутствия тех, кто пьет кровь. Я не ошибся? Он либо очень далеко, либо и вовсе покинул вас.
– Тот монстр ушел от нас вскоре после того, как я отправил письмо. Обнаружив, что может охотиться в сельской местности, он исчез. Мы не сумели его контролировать. Он не обращал внимания на призывы питаться только кровью преступников. Я даже не знаю, жив ли он.
– Вам следует принять меры предосторожности, – сказал я и осмотрел просторный каменный зал. – Пожалуй, ваш замок внушает уважение своими размерами и прочностью. Однако мы говорим о том, кто пьет кровь.
Он кивнул.
– Мы хорошо защищены, Мариус. Поверьте на слово, мы не каждого принимаем так, как вас. Но вы не желаете выслушать, что он рассказал нам?
Я склонил голову. Я знал, о чем поведает Рэймонд.
– Приверженцы сатаны, – заговорил я более конкретными словами, – те самые, что сожгли мой дом в Венеции, теперь охотятся на жителей Парижа. А мой блестящий ученик с каштановыми волосами, Амадео, по сию пору руководит ими?
– Насколько нам известно, да, – ответил он. – Они очень хитры. Они убивают бедняков, больных, изгоев. Ренегат, рассказавший нам подробности, объяснил, что они опасаются так называемых «освещенных мест». У них принято считать, что Бог не велит им носить дорогую одежду или входить в церкви. Ваш Амадео теперь известен под другим именем – Арман. Ренегат говорил, что Арман пылает рвением новообращенного.
От отчаяния я не знал, что сказать.
Я закрыл глаза, а открыв, увидел перед собой разгоревшийся в глубоком камине огонь.
Я медленно перевел взгляд на внимательно взиравшего на меня Рэймонда Галланта.
– Теперь я рассказал вам все.
Я улыбнулся ему смутной, грустной улыбкой и кивнул.
– Вы поистине щедры ко мне. В прошлом, когда ко мне проявляли щедрость, я вынимал из туники кошель золота. Но разве вам нужны деньги?
– Не нужны, – подтвердил он, качая головой. – Нам не нужно золота. Золото у нас всегда водилось в изобилии. Что за жизнь без золота? Но нам его хватает.
– Тогда чем я могу отплатить вам? – спросил я. – Я у вас в долгу. С той самой ночи, когда мы беседовали в Венеции.
– Поговорите с несколькими членами ордена, – ответил он. – Позвольте им войти в комнату. Позвольте увидеться с вами. Задать вопросы. Этим вы меня очень обяжете. Говорите им, что считаете нужным. Но создайте для них истину, которую они запишут для изучения остальными.
– С удовольствием, Рэймонд, но только не в этой библиотеке, невзирая на всю ее красоту. Мы должны находиться на открытом месте. У меня инстинктивный страх перед смертными, которым известна моя тайна. – Я замолчал. – Даже не припомню, чтобы мня окружали подобные люди.