Кровь и золото

Райс Энн

– Давно ушел, – ответил он. – Кто бы мог подумать?

Я попытался прочесть его мысли, но они путались и постоянно сбивались. Все равно что преследовать разбегающихся мышей.

– Смотри мне в глаза! Когда ты последний раз его видел?

– Двадцать, тридцать лет назад? Не помню год. Какая разница?

Большего я добиться не смог. Я осмотрел жалкое помещение, где воск с одиноких свечей капал на пожелтевшие черепа, и, обернувшись к полоумному, уничтожил его Огненным даром так же милосердно, как его

предшественника. Я и по сей день считаю свои поступки милосердием.

Оставался только один. Он вел гораздо более интересное существование, чем прочие. Я нашел его в красивом доме за час до рассвета. Без особенных сложностей я выяснил, что он устроил себе укрытие в подвале, но свободное время проводит за чтением в прилично обставленных комнатах. Он и одевался довольно сносно.

Я также понял, что он не способен распознать мое присутствие. При жизни ему было лет тридцать, во Крови – не более трехсот.

Я все же открыл дверь, взломав замок, и появился перед ним. Он в ужасе поднялся из-за письменного стола.

– Сантино, – сказал я, – что с ним стало?

Хотя он пил кровь как последний обжора, длинные черные волосы только подчеркивали худобу его лица и непропорционально крупные кости. Дорогая одежда в стиле семнадцатого века и черная грязь на кружевах.

– Во имя дьявола, – прошептал он, – кто вы такой? Откуда вы взялись?

Его мысли лихорадочно заметались, и я отказался от попытки выудить из них необходимые сведения.

– Я дам вам удовлетворительные объяснения, – сказал я, – но сперва ответьте мне. Сантино. Что с ним случилось?

Я намеренно сделал несколько шагов по направлению к нему, и его перекосило в пароксизме ужаса.

– Помолчите немного, – сказал я и предпринял еще одну безуспешную попытку прочесть его мысли. – Не пытайтесь бежать. Ничего не выйдет. Отвечайте.

– Я расскажу все, что знаю, – опасливо пообещал он.

– Должно быть, вы знаете немало.

Он покачал головой.

– Я приехал из Парижа, – дрожа, сообщил он. – Меня послал вампир по имени Арман – глава нашего собрания.

Я кивнул, словно его невразумительные речи не причиняли мне невыносимой боли.

– Сто лет назад, возможно, больше. Арман давно не получал вестей из Рима. Я приехал выяснить причину. И обнаружил, что Римское собрание охвачено смятением.

Он перевел дух и попятился.

– Говори быстрее, рассказывай все, – велел я. – У меня мало времени.

– Только если вы поклянетесь честью, что не причините мне вреда. Ведь я ничего вам не сделал. Я не из племени Сантино.

– С чего ты взял, что у меня есть честь? – спросил я.

– Я знаю, – ответил он. – Я такие вещи чувствую. Поклянитесь честью, и я все расскажу.

– Хорошо, клянусь. Я оставлю тебе жизнь, чего не скажешь о двух других призраках римских улиц. Говори же.

–

Я уже объяснил, что приехал из Парижа. Римское собрание утратило силу. Церемонии уже не проводились. Один или двое старейших по собственной воле ушли в огонь. Остальные начали попросту убегать, а Сантино не стал принимать мер, чтобы поймать их и наказать. Как только стало известно, что побег ненаказуем, сбежали другие вампиры. Собрание находилось в катастрофическом состоянии.

– А Сантино ты видел?

– Да, видел. Он стал одеваться в богатые одежды, полюбил украшения и принимал меня в огромном палаццо, гораздо больше, чем мой дом. Он рассказывал странные истории. Всего и не вспомнить.

– Придется вспоминать.

– Он сказал, что видел древнейших, слишком многих древнейших, и что его вера в сатану поколебалась. Он говорил о тех, кто будто высечен из мрамора, но уступает жару огня. Он сказал, что не может оставаться главой собрания, и посоветовал не возвращаться в Париж, а жить как захочется. Вот я и живу.

– Древнейшие, – повторил я. – Он ничего не рассказывал о древнейших?

– Он говорил о великом Мариусе и о существе по имени Маэл. И рассказывал о прекраснейших женщинах.

– Имена этих женщин?

– Он не называл имен. Он только сказал, что одна из них – женщина, похожая на живую статую, – пришла к собранию во время ритуального танца и, пройдя через огонь, продемонстрировала, что пламя против нее бессильно. Она уничтожила многих из тех, кто напал на нее. Но когда Сантино проявил внимательность и терпение, она проговорила с ним несколько ночей, рассказывая о своих странствиях. После этого у него пропал интерес к собранию... А вторая женщина попросту его растоптала.

– Кто она? Говори быстрее, что ты медлишь!

– Вторая женщина выглядела по-светски, одевалась как знатная дама и путешествовала в карете в обществе темнокожего азиата.

Меня как молнией поразило. Его молчание выводило меня из себя.

– Что же произошло со второй женщиной? – наконец спросил я, хотя на языке вертелись тысячи других слов.

– Сантино отчаянно добивался ее любви. Разумеется, азиат грозился уничтожить его, если Сантино не образумится, но поистине сокрушили его обвинения женщины.

– Какие обвинения, что она говорила и почему? – спросил я.

– Точно не знаю. Сантино рассказал ей о своем благочестии и рвении, о том, как он управлял собранием, а она его отвергла. Она сказала, что время накажет его за зло, причиненное своему племени. Она отвернулась от него с отвращением.

Я горько улыбнулся.

– Вы понимаете, о чем я говорю? – спросил он. – Это то, что вы хотели?

– О да, прекрасно понимаю, – сказал я.

Я отвернулся и подошел к окну. Приоткрыл деревянные ставни и выглянул на улицу.