Кровь и Звёзды

Somber

Мать жалобно всхлипнула.

— Пф-ф. К чёрту правила. У меня пропуск на двоих, и я могу провести с собой жеребёнка, если пожелаю. Но своего у меня нет… — Суровый тон второй кобылы слегка смягчился. — Я возьму её.

— Правда? О, спасибо. Огромное спасибо! Дорогая, ты должна будешь пойти с этой милой пони, поняла?

— Нет! Мамочка! Я хочу остаться с тобой! — заревела кобылка. — Я хочу домой. Почему

мы не можем пойти домой?

— Послушай! Пожалуйста. Прошу тебя! — быстро заговорила её мать, и кобылка умолкла, лишь изредка всхлипывая. — Ты должна пойти с ней. Теперь это твой дом. Ты должна жить. Должна вырасти. Стать большой девочкой. Тебя ждут великие свершения. И у тебя будут свои дети. И они тоже будут вершить великие дела. Но для этого ты должна выжить.

— Нет, Мамочка, нет…

— Всегда помни, как сильно я горжусь тобой. Как я рада видеть, какой хорошей девочкой ты становишься. Ты смысл моей жизни. Ты делаешь меня сильнее. А теперь ты должна пойти и так же помочь другим пони. Прошу тебя. Обещай мне, что ты не сдашься. Обещай, что будешь жить.

Кобылка всхлипнула, потом засопела и, наконец, тихо произнесла:

— Я обещаю, Мамочка. Обещаю.

— Вот это моя большая девочка. Моя хорошая девочка. В твоих глазах сияют звёзды. Не забывай об этом.

— Нам пора запечатывать Стойло, мэм, — тихо произнесла взрослая кобыла. — Приближается огромная толпа.

— Спасибо. — Раздался последний всхлип и звуки прощальных поцелуев. — Я люблю тебя. Я так тебя люблю.

— И я люблю тебя, Мамочка, — заревела маленькая кобылка. — Я люблю тебя!

— Пойдём, милая. Нам пора внутрь. Я покажу тебе фокус. У меня это отлично получается.

— Прощай… — прошептала мать, и её голос заглушил металлический скрежет двери, встающей на своё место.

Я зарыдала, глядя на кости этой единорожки.

«Она рассталась со своей дочерью, чтобы спасти ей жизнь. Как много родителей на её месте решились бы на такую жертву? Кто ещё любил кого-то столь сильно, что ценил его жизнь превыше собственной?

А ради чего живу я? За что я готова отдать жизнь? За Глори? Я заботилась о ней, возможно, даже немного любила. Ради мести? Нет, хоть я и ненавидела Сангвина за то, что он сделал, моё сердце вовсе не было наполнено жаждой вендетты. Может быть, это добродетель? Или дружба? Были ли они достаточной причиной?

Оказалась бы я здесь, если бы дело было в них?»

В этот раз я улеглась на спину и прижала пистолет к виску. Крепко зажмурившись, я начала медленно давить магией на спусковой

крючок. Затем открыла глаза, чтобы последний раз взглянуть на этот жалкий больной мир, прежде чем покинуть его навсегда.

«Звёзды».

Разрыв в облаках размером был не больше моего копыта, и сквозь него проглядывало с десяток звёзд, слабо мерцающих на ночном небе.

Лишь глупец стал бы просить силы у звёзд.

— Прошу… — прошептала я, глядя на разрыв в облаках, на эти крошечные подмигивающие мне бриллианты в ночном небе, и чувствуя, как слёзы стекают по моим щекам. — Прошу… помогите мне. Мне нужно что-нибудь. Что угодно. Что-то, что поможет мне справиться с этим.

Пистолет дрожал в моей магической хватке, пока я молила небеса сделать что-нибудь, чтобы остановить это. Дать мне цель, за которой стоит идти, цель, ради которой я могла бы продолжать жить. Что-нибудь, что оправдало бы убийство сотен пони.

Мой рог засиял ярче.

— Блекджек? — раздался сбоку от меня высокий металлический голос. — Что ты делаешь?

Медленно, очень медленно, я повернула голову, чтобы взглянуть на пляшущего в воздухе спрайтбота.

— Наблюдатель? — прошептала я хриплым голосом.

Его окуляры сфокусировались на мне, и я произнесла дрожащим от слёз голосом:

— Боюсь, я облажалась в очередной раз.

Крошечный аппарат подплыл ближе.

— Я в этом сомневаюсь. Почему бы тебе не опустить оружие и не рассказать мне обо всём?

Я медленно убрала пистолет от головы и рассказала роботу обо всём, что случилось со дня нашей прошлой встречи на заправочной станции. Я поведала ему всё без утайки, о своей лжи и своих страхах, и о том, как ненавидела себя за то, что желала смерти, в то время, как другие страстно хотели жить. Эта бедная кобыла потеряла всё, чтобы спасти свою дочь. Почему я не могу найти причину, чтобы продолжать жить в этом умирающем, отравленном злом мире?

— М-да, Блекджек. Просто… нет слов, — проскрипел спрайтбот своим высоким голосом. — Прости, но мне в голову не приходит ничего, что могло бы облегчить тебе душу.

— Да уж, — ответила я, глядя на робота. — Когда-то ты сказал мне, что единственный способ пережить смерть Скудл — это каждую оставшуюся секунду своей жизни посвящать тому, чтобы сделать мир лучше. Но я не сделала его лучше. А лишь увеличила количество смертей на своём счету в десять раз. — Я закрыла глаза. — Ты говорил мне, что знал пони, которые облажались, убив миллионы. Как думаешь, те пони смогли бы жить со всеми этими смертями на своей совести?

— Я не знаю. Действительно не знаю.

— А как выжил ты, Наблюдатель? — тихо спросила я.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты наблюдаешь за Пустошью. Пытаешься направить пони на путь истинный. И видишь, как они терпят неудачу, снова и снова. Видишь упадок Пустоши. Что заставляет тебя продолжать своё дело?

Спрайтбот затрепетал передо мной.

— Надежда, — ответил он после минутной паузы. — Надежда на то, что однажды мои ошибки будут прощены, и Эквестрия сможет исцелиться.

Я отвернулась к безбрежной тёмной воде.