Кровь, или 72 часа
Шрифт:
— Больную — на томографию мозга! Быстро!
Прибывшая транспортная бригада спешно переключала пациентку со стационарного дыхательного аппарата на портативный. Когда все было готово, ее прямо на кровати повезли в рентгеновское отделение.
— Вам идти не обязательно, — остановили двинувшегося за ними мужа пациентки. — Мы вернемся через какие-нибудь двадцать минут.
— А вдруг она придет в себя и испугается? Да и по-английски она изъясняется не очень хорошо, — возразил он и зашел в лифт вместе со всеми.
Скоростной лифт резко нырнул, и на мгновенье создалось ощущение летящих вниз качелей.
Рейс из Вашингтона шел на посадку. После выписки
Самолет зашел на вираж, и вкусный пейзаж уплыл вверх. Иллюминатор захлестнуло море зеленых полей, в котором радостно купалось летнее солнышко.
Глядя на ласковую природу, Ника уже не так боялась посадки. Она осознанно шла на риск, но чувство страха от этого не уменьшалось. Из-за перепада высоты ее ненадежное легкое могло в любой момент снова порваться. Весь полет она готовилась к худшему, но в последний момент ее беспокойство сменилось волнением скорой встречи с родными. Да и плавное снижение для легких было не так опасно, как стремительный набор высоты.
Дома они тут же окунулись в свою недавнюю юность. Летом Эмма жила на даче, и они остановились в своей бывшей комнате. Лежа на знакомой до каждого бугорка кровати, они смотрели в знакомый до каждой трещинки потолок, как будто и не было этих лет в Америке. За окном щебетали птицы. У соседей орал телевизор. Где-то громко топали. Невдалеке постоянно хлопали дверью, отчего в серванте нежно подрагивали фужеры. В общем, ничего не изменилось и все-таки чего-то не хватало. С первым укусом озверевшего питерского комара картина родных пенатов наконец полностью восстановилась.
И все было бы замечательно, если бы занозой не сидело неприятное поручение, которое предстояло выполнить. Яна чувствовала себя виноватой и пыталась загладить вину насыщенной развлекательной программой. Первым пунктом, конечно же, были белые ночи! Еще не успев перестроиться на местное время, Денис с Никой выглядели самыми бодрыми среди гуляк ночного Питера. И неудивительно. У них-то за океаном был еще ранний вечер!
Потом был визит в Петродворец, где Ника с племянницей Дианой фланировали в нарядах придворных дам. Они довольно долго не появлялись из палатки проката средневековых одеяний, но терпение родных было с лихвой вознаграждено.
«А не царских ли Виня у меня кровей?» — подумал Денис, глядя на свою преобразившуюся половину.
Стоя разин у в рот, он начисто позабыл о на мерении запечатлеть для истории свою королевну и юлившую рядом принцесску.
— Не соблаговолят ли благородные дамы уделить мне чуточку внимания? — он наконец вспомнил о фотоаппарате.
Ника никак не отреагировала. Она смотрела в сторону Финского залива, где над голубыми волнами шумно носились чайки…
Ей было невыносимо душно в этом тяжеленном бархатном платье. Она рвалась на волю, к тем белоснежным птицам, что кружились за окном. Ей хотелось так же беззаботно парить над башнями замка и упоенно кричать этим приземленным людишкам о том, как прекрасна жизнь! Но вместо невесомых перьев она из последних сил натягивала на себя очередной грузный наряд, стараясь порадовать своего любимого. Он стоял рядом и не сводил с нее восторженных глаз. Дерек знал, что Венди тяжело, но пытался расшевелить ее:
— Любимая, ты и так все время валяешься на своем пыльном матраце! Смотри, я заревную тебя к этому соломенному тюфяку!
— Не придумывай! — пыхтела она в ответ. — Я же гуляю по утрам!
Действительно,
«Может, сегодня она придет? — надеялась она на чудо, хотя умом понимала: Как она может прийти, когда охота на нее в самом разгаре?!»
Реки доносов на Сидонию текли в замок. Но к радости помощницы кухарки, каждый раз стражники герцога возвращались ни с чем.
— Она опять успела скрыться перед самым нашим приходом! — докладывал десятник. — Ей сам дьявол ворожит!
Пока Сидония скрывалась по лесам, запасы трав у Венди совсем истощились. Девушка стала чаще недомогать и в один из визитов к лекарю открыла ему тайну своего недуга.
— С такой хворью не живут! — высмеял ее лекарь. — У тебя обычная чахотка, и смирись с этим!
Дерек стоял рядом и не спорил с дядей. «С сегодняшнего дня я сам буду заботиться о своей малышке!»
Он теперь не дожидался, когда крестьяне соберут целебные травы для сдачи, а сам искал необходимые растения. Когда Венди становилось лучше, они вместе бродили по лугам, наслаждаясь последними теплыми деньками уходящего лета. Она учила его чувствовать природу и показывала новые соцветия и коренья, о целебных свойствах которых он даже не подозревал. Там в полях они насобирали достаточно трав, чтобы протянуть до весны, но, к сожалению, грудные сборы уже не помогали.
«Сможет ли она пережить зиму?» — с тревогой думал Дерек, глядя на чахнувшую Венди.
Его малышка теперь проводила почти все дни в постели и редко стояла за плитой. Кухарка поначалу ворчала, но вскоре успокоилась. После отмены всех свадеб и пиршеств работы на кухне было немного, а на рынок обессилевшая девушка уже давно не ходила.
Дерек пытался приободрить свою любимую. Он все чаще таскал ей платья придворных дам, оставленные лекарю для протравки. В их многочисленных складках любили селиться вши, и время от времени благородные девицы присылали свои наряды придворному лекарю для обработки китайским корнем стемоны. Освобожденные от вшей туалеты с нетерпением дожидались хозяек во «вшивой комнате», как Венди с Дереком окрестили кладовую с платьями. Мудрые дамы за нарядами не спешили и заставляли мужей раскошеливаться на многочисленные обновы. Но позабытые платья не скучали. Их часто навещала хрупкая девушка, которая с удовольствием влезала в них, несмотря на разницу в размерах. Ее присутствие наполняло просторную кладовую радостью и светом. Венди расхаживала в чужих нарядах перед своим кавалером, и блаженная улыбка не сходила с ее веселого личика.
С приходом осени сгорающая на глазах модница стала появляться все реже, а вскоре и вовсе пропала. Теперь обеспокоенный юноша таскал наряды в ее каморку на кухне. Венди покорно мерила шикарные убранства, но ее глаза больше не излучали тот удивительный свет, который так любили платья. У утомленной переодеваниями девушки больше не было сил шевелиться. А ее куда-то упорно тянули.
— Тетя Ника, что с тобой?! — донеслось сквозь густую пелену.
Благородная дама встрепенулась и с недоумением посмотрела на девочку в наряде баронессы. Та тянула ее за руку в сторону какого-то мужчины. Его лицо было скрыто фотоаппаратом, но что-то родное угадывалось в его фигуре. Неожиданно краски жизни вернулись к ней.