Кровь Ив
Шрифт:
Я протянула руку и развязала кожаный шнурок на его волосах. Он закрыл глаза, когда я убрала все скрученные пряди с его лица и заново завязала их в узел на затылке. Затем я отступила и позволила ему сделать то, что ему нужно было сделать.
Он опустился на колени перед дверью, в боксерах, и склонил голову. Четки свисали с его рук.
Я обхватила руками свою талию, томительно желая обнять его и чувствуя себя во всех отношениях злодейкой, соблазнительницей, ползучей гадиной, которая только что насрала в его ухоженном садике.
— Иви.
Я
Он вытащил спальные мешки из ванны, расстелил на полу и улегся на спину.
— Идем, — он протянул руки, голый и ждущий, когда я заберусь в его объятия. — Мы не спали два дня.
— Почти три дня.
Небо за окном было ярким, еще один день прошел уже наполовину. Может, мы сумеем проспать до наступления ночи.
Я завалилась рядом с Джесси, уютно прижавшись к его боку, положив щеку на твердую поверхность его груди, и наблюдала за Рорком. Я смотрела на завязанный узел на затылке его головы, маленькие светлые завитки на шее, напряженные плечи и сильную, прямую линию позвоночника, пока мои веки не отяжелели настолько, что невозможно было держать их открытыми.
Как раз когда я начала уплывать в бессознательное состояние, шепот Джесси завибрировал в его груди.
— Секс необязательно должен быть постыдным, Рорк. Он необязательно должен быть грешным, сдержанным или боязливым. Он может быть таким же честным и чистым, как любовь.
Я держала глаза закрытыми, и в моих ушах звенела тишина в ожидании ответа Рорка.
Когда он заговорил, его глубокий акцент дрожью прокатился по мне.
— Я дал обещание Богу.
— Так дай новое обещание, придурок, — рука Джесси на мне напряглась. — Он послал тебе нечто редкое и прекрасное, ту, что сама по себе богиня. Единственная клятва, которая имеет значение — это обещание любить ее.
Мой пульс бешено ускорился. Мне хотелось забраться на грудь Джесси и зацеловать его до бесчувствия, но я лежала неподвижно, притворяясь спящей.
— Я… — Рорк понизил голос до шепота. — Я и люблю ее, заносчивый ты мудак.
— Дерьмо собачье, — прошипел Джесси, и его сердце грохотало у моего уха. — Ты падаешь на колени и обращаешься к Богу всякий раз, когда прикасаешься к ней. Как думаешь, как она себя чувствует при этом, бл*дь?
Пол застонал, когда Рорк поднялся на ноги и шагнул к нам. Он встал надо мной. Я слышала ровный ритм его дыхания, чувствовала, как его взгляд пробегается по линиям моей спины и изгибам рук и ног там, где они обнимали Джесси.
Постель зашуршала, когда он опустился позади меня и подвинулся ближе. Его грудь скользнула по моей спине, ладонь тихонько легла на талию и проследила по моей руке вдоль живота Джесси. Он остановился на моих пальцах, распластав и расправив каждый мой сустав своим сжатым кулаком.
В его руке что-то было, и когда он разжал кулак, нить четок каскадом опустилась в мою ждущую ладонь. У меня перехватило дыхание, когда он сжал мои пальцы вокруг четок.
Я повернула голову
— Рорк?
Склонившись надо мной, он поцеловал меня в губы, прислонился лбом к моей голове и пристально посмотрел своими яркими, ясными глазами.
— Я знаю, что ты все слышала, и он прав, — еще один поцелуй, этот уже с мягкой улыбкой. — Ты — воплощение любви. Единственная клятва, которая имеет значение.
Глава 33
Я надеялась, что мы проспим до наступления ночи, но вместо этого мы проспали еще дольше. Я проснулась, когда свет нового дня ярко бил по глазам, а в дверь ванной колотил нетерпеливый кулак.
— Проснись и пой, мудаки! — пропел Линк в коридоре.
Джесси приоткрыл один глаз, его рука обхватывала изгиб между моим бедром и задницей.
— Ты голодна?
Я лежала наполовину на его груди, наполовину на полу, моя нога обнимала его бедро, а щека покоилась на его плече. Мое тело ощущалось использованным с любовью, но в то же время восстановившимся и удовлетворенным вопреки голоду, глодавшему живот изнутри.
— Я могла бы поесть.
— Я, бл*дь, умираю с голода, — промямлил Рорк мне в позвоночник. Он отлепил свое тело от моей спины и прокричал в сторону двери: — Если ты не принес нам чизбургеры, отъе*ись!
Дверная ручка зашаталась, а деревянный корпус застонал под гвоздями, которые в него забил Джесси.
— Поднимайте свои задницы, — крикнул Линк, но я слышала улыбку в его раскатистом голосе. — У меня тут тринадцать женщин, которые задают миллион бл*дских вопросов и вызывают у меня проклятую головную боль.
Дверная ручка успокоилась, и шарканье его шагов стихло по коридору.
Широко улыбнувшись, я перекатилась на спину и потянулась руками и ногами. Солнечный свет согревал мою обнаженную кожу.
— Вы это слышали? Женщины очнулись.
— Господи, помоги нам, — Рорк встал, перевязал узел на своих дредах и натянул пару брюк карго поверх боксеров.
Стоя там, в нимбе от окна, выглядя отдохнувшим и как всегда великолепным, помнил ли он, что сказал прошлой ночью? Действительно ли он намеревался отказаться от своей клятвы?
Я подобрала четки, лежавшие возле моего бедра, и пропустила бусины между пальцев.
— Я не могу принять это, Рорк. Я не могу просить тебя отказаться от своей клятвы.
Джесси сел и согнулся над моей спиной, его губы прижались к месту между моей шеей и плечом.
— Все вот так просто, дорогая. Ты не просила его. Ты приняла его хоть в напыщенном одеянии, хоть без него.
Рорк бросил на Джесси прищуренный взгляд и присел передо мной, запустив пальцы под мой подбородок и приподняв мое лицо. Его выражение смягчилось — удовлетворенное, может, даже облегченное.
— Ты не просила меня отказываться. Ты слишком любишь меня, чтобы просить о таком.
Я прерывисто выдохнула.