Кровь Ив
Шрифт:
— Повар вам нужен? — Эдди поднял руку и помахал ею. — Запишите меня.
— И меня тоже, — сказал Хантер, дергая коленями. — Я хочу пойти.
Это стало последней каплей. Я громко рассмеялась, качая головой. Но я не понимала. То есть, с чего бы им хотеть бросать всех этих женщин и идти с нами?
Вот оно, мое отравляющее подозрение.
Джесси тихо сидел с опущенным подбородком, как будто потерявшись в мыслях, пока вдруг не поднял голову, обведя трех мужчин взглядом.
— Вор, повар и механик. Ни один из
Пол выпрямился и посмотрел Джесси в глаза.
— Через двадцать… пятьдесят… черт, да через сотни лет люди будут рассказывать истории о храбрых мужчинах и женщинах, которые положили конец страданиям и дали надежду новому миру. Они будут сочинять о нас детские песенки, называть в нашу честь города и возводить бронзовые статуи наших голых тел, — он скорчил гримасу. — Лучше бы они сделали мне пенис в полный размер. А не римскую скукоженную сосиску.
Он хотел статую себя с висящим членом?
Хантер и Эдди закивали в знак согласия.
Я провела ладонью по лицу.
— Звучит немного нарциссично, тебе так не кажется?
Эдди склонил свою светловолосую голову набок.
— А ты бы предпочла, чтобы нами двигали более банальные мотивы, вроде насилия и убийства?
Я уронила руку.
— Нет, конечно.
Хантер хмуро посмотрел на темный пейзаж. Может, он был старше двадцати, но ямочки на безволосых щеках придавали ему неизменно мальчишеский вид.
— Мы хотим лучшей жизни, Иви, и мы хотим быть частью ее создания. Мы будем добиваться этого потом и кровью. Некоторые из нас умрут в процессе. Так почему бы не остаться в памяти людей за свои усилия?
Можно понять. Они хотели быть родоначальниками, легендами, и может быть, они ими станут. Не посредством собирательства, приготовления пищи или убийства Дрона, а через самое примитивное и самое важное обязательство: производство потомства. Наверху находилось тринадцать женщин, большинство из которых наверняка забеременеет в следующие пару месяцев.
Даже сейчас я ощущала еще больше женщин на горизонте. Это было едва уловимое чувство, всего лишь вспышка там и здесь, теряющаяся в вибрации тли. Но нимфы приближались, мерцающий холодок их страданий постукивал по стенкам моего живота как ледяные пальцы.
Я стиснула руку Рорка.
— Там нимфы. Они далеко — видимо, я могу ощущать их на большем расстоянии, чем думала, но они направляются сюда.
Пять пар глаз остановились на мне, плечи мужчин напряглись от внимания.
— Сколько? — Рорк притянул меня на колени, подвинув мои ноги так, чтобы я его оседлала. Наверное, он помнил агонию, от которой я страдала в прошлый раз, и его руки обхватили мою спину, словно чтобы утешить. — Насколько далеко?
Я погладила ладонью бугорки косичек над его ухом.
— На расстоянии миль. Дней.
— Сотни? — Джесси вскочил, схватил лук с земли и зашагал по газону перед домом, обыскивая тьму. — У нас нет возможности помочь сотням. Почему сейчас? Почему так много?
Я вздохнула.
— Я не знаю.
Он расхаживал перед крыльцом.
— Ты эволюционируешь? Посылаешь сигналы? Или это объединенный потенциал стольких излеченных женщин в одном месте?
— Я не знаю! — я раздраженно заскрежетала зубами. Затем смягчила голос. — Но у нас мало времени до того, как они появятся.
— Ладно, — он провел рукой по волосам и поднялся по лестнице, чтобы присесть на корточки возле меня. — Ладно. Мы разберемся. Теперь у нас есть помощь.
Он посмотрел на Хантера, Пола и Эдди так, будто хотел им доверять, но я не была уверена, что он им доверял. Я не была уверена, доверяла ли им я сама. Требовалось время, чтобы достичь такого уровня доверия, поверить, что человек хороший, честный, и на него можно положиться. Для этого требовалось постоянное подтверждение. Особенно в таком жестоком мире.
Я резко развернулась на коленях Рорка, наполовину оседлав его и свесив ногу через его пах. Обхватив руками его голые плечи, я ткнулась носом в его ухо и провела пальцами по его бакенбардам. У этой публичной демонстрации чувств имелись потаенные мотивы, но его член, дернувшийся под моей ногой, послужил толкающимся напоминанием, что он больше не придерживался целибата.
Его дыхание участилось, и Рорк поерзал подо мной, наверняка гадая, какого черта я творю.
Я остановила взгляд на трех мужчинах, наблюдавших за нами.
— Вы говорили о славе в детских песенках и бронзовых статуях, но ни один из вас не сказал ни слова об одной вещи, которой вы все хотите, и я это знаю.
Все они отвернулись, сжав кулаки, их челюсти напряглись.
— Я не доверяю людям, которые не матерятся или не говорят о сексе, — я наблюдала, как раздуваются их ноздри и напрягаются плечи. — У всех есть хоть немного грубости, которая проскальзывает наружу. Если вы не показываете никаких пороков, я вынуждена задаваться вопросом, что вы скрываете на самом деле. Мой разум немедленно думает о… не знаю, кнутах, цепях и запертых дверях в темных подвалах.
— Иви… — укоризненно произнес Джесси.
Да, я их подначивала, но мне хотелось сегодня лечь спать, зная хоть один грязный секрет о мужчинах, с которыми мы делили жилье.
— Я слышал, как ты вчера кричала, — Хантер посмотрел на меня. — Все мы слышали.
Я не стыдилась, но должна была ощутить угрызения совести. Охереть какие угрызения совести. Двадцати одному мужчине, у которого не было секса с женщиной больше двух лет, пришлось слушать, как я завываю от оргазмического блаженства.