Кровь Ив
Шрифт:
Я замычала, и это очень походило на стон.
— Мы найдем место, дорогая, — выдохнул Джесси, и его южный акцент окрасил слова.
Я едва не кончила.
— Сейчас? Или через два месяца?
Расстояние между грудью Джесси и моей грудью дало Рорку достаточно пространства, чтобы протянуть руку и щипнуть меня за сосок. Золотистый дред упал ему на глаза, и этот разгоряченный взгляд остановился на мне.
— Иди наверх и проведай Ши.
Они мучили меня и знали об этом. Мне нужно было сбежать из этой комнаты, утопавшей в тестостероне, так что я проскользнула
Верхний этаж превратился в лазарет, каждая кровать и свободное пространство пола было завалено одеялами, подушками и спальными мешками, чтобы вместить восстанавливающихся женщин. Вид такого количества исхудавших тел послужил холодной волной реальности, мгновенно вымывшей мое возбуждение.
Ши суетилась вокруг своих спящих пациенток, укрывая их и проверяя показатели жизнедеятельности. Перебегая из комнаты в комнату, она выгоняла мужчин. Когда последний парень спустился вниз по лестницам, я последовала за ней в одну из спален.
— Я останусь здесь, с ними, наверху, ладно? — она улыбнулась мне, пальцами ласково расчесывая спутанные волосы одной из татуированных женщин.
Заботиться для нее было естественным занятием, и это было видно в том, как она передвигалась от женщины к женщине, возилась с их постелями, отмывала их тела и при этом напевала что-то себе под нос. Она буквально светилась необходимостью заботиться. Я завидовала этому.
Я выжила, избавившись от более теплых и мягких частей себя и выстроив нечто более холодное, резкое. Я уже не была нежной, любящей матерью двух прекрасных детей. Я была кислотой, которая переполняла мой желудок всякий раз, когда я думала о них. Я была бесцветным прахом, который остался от их кремированных тел. Я была тенью, которая несла мучительные воспоминания о дне их смерти.
Мне было неловко, я чувствовала себя бесполезной здесь, с Ши, в окружении мягких постелей и ласковых касаний. Я могла излечить женщин. Я могла убить их врагов. Но я не знала, как их утешить.
Я сунула руки в задние карманы.
— Тебе нужна моя помощь?
— Неа, — она довольно выдохнула, и ее глаза слегка блестели в тусклом свете свечи. — У нас все будет хорошо, Иви.
Она говорила не только о женщинах. Она имела в виду меня, себя и весь чертов мир.
Учитывая все, что мы вытерпели за последние два месяца, это был первый раз, когда я увидела на ее лице надежду. Она смягчила ее карие глаза, приподняла губы бантиком и придала румянец щекам. Она несла эту надежду красиво и мощно, источая ее из своих пор и озаряя сам воздух, который я втягивала в легкие.
Я втянула еще один вдох ее надежды и позволила этому живительному чувству обосноваться во мне.
— Я люблю тебя, знаешь.
Я не собиралась говорить этого. Я даже не была уверена, говорила ли эти слова своим стражам, но как только они слетели с моих губ, я услышала в них правду. Она ужасала меня, зная, что я могла потерять Ши столькими ужасными способами, но в то же время она придала мне сил. Я любила эту женщину, которая воплощала все то хорошее, что еще существовало в мире.
Она изучала меня
— Ты сейчас на эмоциях, да?
Я неловко пожала плечами, не зная, что с собой делать.
— Это неизбежно должно было случиться.
— Я тоже тебя люблю, — она часто заморгала, ее подбородок задрожал. — А теперь иди. Катись отсюда, — она шугнула меня рукой. — Иди расскажи тем мужчинам внизу свою крутую историю.
Так я и сделала. Вернувшись в гостиную и втиснувшись между Джесси и Рорком на диване, я говорила, пока свечи не сгорели до маленьких огарков, а мой голос не охрип от перенапряжения.
Линк растянулся в кресле с фляжкой бурбона, выпаливая вопросы как жадный репортер. Его мужчины тихо двигались вокруг нас, чистили одежду, чинили обувь, скребли вилками по разным банкам с едой. Некоторые спали. Некоторые стояли на посту снаружи. Другие сидели с нами и слушали мою болтовню.
Я детально пересказала каждое событие, повлиявшее на мою жизнь за последние два года, а Джесси и Рорк вставили рассказы о своем опыте. Дрон, Лакота, мужчины, которые насиловали меня, шрам на моей груди, наше путешествие в Европу и обратно, биологические изменения Мичио, мои нечеловеческие способности божьей коровки, пророчество. К тому моменту, когда я развернулась и показала присутствующим пятна на моей спине, уже не осталось камней, под которые мы бы не заглянули.
Линк сделал большой глоток бурбона и прикурил сигарету, задерживая дым в легких и изучая Джесси и Рорка бритвенно-острым взглядом черных глаз.
Он медленно выдохнул, и его взгляд остановился на Рорке.
— Ты священник, блюдущий целибат, но ты не отказываешься от минета.
Я только что сказала ему, что где-то там летает монстр с крыльями, а он хотел обсудить это?
Ладонь Рорка крепче сжалась на моем колене, его большой палец водил по впадинке между моими сжатыми ногами.
Линк махнул сигаретой в сторону Джесси.
— А ты бродящий с духами, который следует совету мертвого ребенка.
Я ощетинилась и ринулась вперед. Рука Джесси на талии пригвоздила меня обратно к дивану.
Линк потянулся вперед, к своей лодыжке, и затушил сигарету о подвернутую штанину его джинсов.
— Я не хотел оскорбить, Иви. У самого детей нет. Не хочу думать о том, каково потерять свое дитя, — он посмотрел на Джесси. — То есть, ты следуешь пророчеству, которое гласит, что твое семя убьет твою женщину.
Джесси, Рорк и я так тесно прижимались друг к другу, что наше коллективное напряжение передавалось между нами туда-сюда.
Откинувшись обратно на кресло, Линк прикурил новую сигарету, сосредоточившись на Джесси.
— Прошло два года с тех пор, как я видел женщину, но я узнаю красоту, когда вижу ее. Иви — бл*дская влажная мечта, и ни один из вас не трахает ее? Бл*дь, чуваки. Это какое-то извращенное дерьмо.
Рорк вскочил с дивана и налетел на Линка с кулаками. Его тяжелые удары раз за разом врезались в плоть, атакуя лицо Линка, ребра и руки. Они скатились с кресла, Рорк продолжал бить, а Линк — кряхтеть, пока они катались по полу.