Кровь леса
Шрифт:
А потом в моем сознании вспыхнули слова.
ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».
Твою!.. Я шарахнулся в ужасе, едва не уронив Нан.
– Что случилось?!.
– Ты не поверишь!
Ну-ка, еще раз…
ДОСТУПЕН СРЕДНИЙ БОЕВОЙ ШАГОХОД «ГОЛИАФ-13».
КОМПЬЮТЕР ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.
ДВИГАТЕЛЬ – ТАЙМ-АУТ.
ОРУДИЙНЫЕ СИСТЕМЫ – ТАЙМ-АУТ.
СИСТЕМА
ВСЕ СИСТЕМЫ ШАГОХОДА – ТАЙМ-АУТ.
ИМЕЕТСЯ ПОСМЕРТНАЯ ЗАПИСЬ. ПРОИГРАТЬ АДАПТИРОВАННУЮ ЗАПИСЬ – ВКЛЮЧИТЬ ПОЛНУЮ ЗАПИСЬ?
Я икнул. Нет, это уже чересчур… Адаптированную!.. Закрыл глаза – и почувствовал, что Нан взяла за руку и перехватила картинку.
Съемка шла из кабины шагохода. За прозрачным материалом кабины колыхались жесткие ветки, они извивались, колотили по колпаку, норовя пробить. Изображение дергалось, внизу мелькали руки, что-то суматошно делающие на пульте управления. Звучал сиплый задыхающийся голос.
…Шед Анрис, я Шед Анрис, пойман в ловушку. Я, наверное, умру. Передайте мою любовь моей жене Эве, сыну Марти и дочери Сари.
Наша «Черепаха» была подбита и высыпала пехоту и «Голиафов» абы как. Я упал в лес. Связи не было, я понял, что битва проиграна. Принял решение пробираться на Равнины и повстречал… Он был один, всего один!.. Такая мощь!.. За мгновение целый лес!..
Я ничего не вижу. Пушки не стреляют. Думаю, для того, кто меня пленил, не составит труда добраться… Я вижу шевеление, я чувствую что-то…
Нет! Это Красная Мокрица! Фильтры пропускают!..
Страшный приступ кашля, голос, прерывающийся перханьем и сиплыми астматическими вздохами. Какой-то туман прорывается в кабину, мгновенно облепляя руки пилота.
Я умираю!.. Споры… проходят фильтры!.. прорастают в моей коже!.. Помните Шеда Анриса!.. Эва, я люблю тебя!..
Я отлип от кабины, руки тряслись, по лицу текли слезы… хотя нет, это было лицо Нан. Даже такой, адаптированный привет из смерти застал врасплох. Голос давно почившего человека продолжал звучать у меня в ушах, полный отчаяния, страха смерти и – великой жажды жизни.
– Кем бы он ни был, нелюдь или вэйри, мы должны его похоронить, – сказал я и тут же пожалел о своих словах. Заниматься этим делом не хотелось.
Нан вытирала щеки.
– Конечно, мы его похороним, – прохлюпала. – Не дело человеку вот так вот… висеть. Хоть он и нелюдь.
– Ты по-прежнему веришь, что между нашими народами такая уж особая разница? – спросил я.
Она не ответила. Отпустила мою руку и сама взялась прорезать кабину.
Лезвие биомеча легко преодолело матовый пластик, и иссохшее тело пилота чуть не вывалилось нам под ноги. Какая-то волокнистая масса удерживала его в ложементе, придавая вид мумии в серых бинтах.
Я снова увидел, как красная пыль спор попадает на кожу, прилипает, мигом пускает корни, растет, листики-сердечки с красными прожилками, красные крохотные цветочки… Пилот бьется в тесной кабине, рвет с себя растительность, но спор все больше, цветки на нем отцветают и выбрасывают алые облачка…
– Серый!.. – Нан прижала руки ко рту, стремительно зеленея. Потом икнула и согнулась.
Надо же, какое у нее живое воображение, подумал я, деликатно придерживая девушку. Когда она наконец откашлялась, снял флягу с водой с ее пояса, дал отпить, приложился сам. Вообще-то не помешало бы сейчас чего покрепче, водки, например…
Поперхнулся, когда в голову пришла жутчайшая мысль. Ведь зерна растений могут годами сохранять всхожесть, а всякие там вирусы-бактерии и вовсе десятки и сотни лет… Я попятился подальше от «железного человека», волоча за собой Нан и остро сожалея об отсутствии водки. Хотя неизвестно, убьет ли она заразу…
– Не бойся, – сказала Нан.
– Что?
– Твои мысли. Я не то чтобы очень хороша как мастер-формовщик, но вижу, что все, что здесь было живо, теперь мертво. Семена не прорастут.
– Точно?
Нан бросила в меня своей уверенностью. Я с облегчением вздохнул, душу затопило великое облегчение. Колени ослабли, я сел где стоял. Рядом в мох опустилась Нан.
Наверное, мы долго так просидели рядышком, словно дети в ночи, которые сначала старательно пугают друг друга рассказами о всяких там Черных Руках или Красных Мокрицах, а потом трясутся от страха под одним одеялом.
Ладно, хорош отдыхать. Пора уже подниматься… сейчас встану… посижу еще минутку и встану… посмотреть в глаза своему страху…
Нан остановилась подальше, но так, чтобы я видел ее глазами. Я повязал лицо платком и быстро вырезал мумию из «железного человека». При каждом моем движении взвивались облачка пыли.
Тело действительно было сухим и очень легким, я один нес его без труда и боялся сокрушить мумию неловким движением. Нан выбрала полянку, сорвала мох, разрезала дерн. Даже с помощью биомечей копать было нелегко, мешали камни, корни. Мы выстелили дно ямы мхом и опустили туда мумию, закрыли мхом же и быстро закидали землей. Нан опустила дерновое одеяльце и произнесла Зеленое Слово. Выпили по глотку воды, я плеснул на могилу – спи спокойно, Шед Анрис…
А потом вернулись к боевому роботу. Машина была мертвее хозяина, но даже в смерти поражала железной мощью. Нан смотрела вместо меня. Глядя на себя со спины, очень осторожно соизмеряя движения, я вырезал из зарослей и дерна одну из рук робота. Так, что здесь у нас? Клещеобразные манипуляторы-«пальцы», какой-то режущий инструмент. На запястье дула орудий. Аккуратно подрезав руку робота, отжал броню сформированной «фомкой». Аспид – не только и не сколько оружие, это еще и универсальный инструмент, сам себе нож-отвертка-лом.