Кровь моего монстра
Шрифт:
— Они уже были, и ты тоже. Каждый в этом богом забытом месте - мой гребаный враг.
— Кара...
— Не называй меня так! — слезы подступают к ее глазам. — Ты потерял право называть меня так в тот день, когда оставил меня бежать за твоей машиной под дождем.
Я поджимаю губы.
— Я не мог взять тебя с собой. Ты была слишком молода.
— Пошел ты. Я ненавижу тебя.
— Если ты так сильно меня ненавидишь, почему ты проголосовала за то, чтобы я остался?
— Ну что ж…Я хочу, чтобы ты страдал здесь, где я могу тебя
— Саша, случайно, не имеет к этому никакого отношения?
— Этот мудак никак не мог повлиять на меня. Ты должен убить его, Кирилл. Он выглядит бесполезным.
И все же Саше удалось вытащить тебя из твоей комнаты без каких-либо угроз.
— Я подумаю об этом.
Ее глаза вылезают из орбит.
— Неужели?
— Да. Ты можешь злиться на меня, но я сдержу свое обещание защищать тебя, особенно от моих собственных людей.
— Он... не так уж и плохо. Я думаю, мы можем назначить ему испытательный срок, если он сделает что-нибудь подозрительное, мы перережем ему горло.
Я ерошу ей волосы.
— Как пожелаете, миледи.
Она замолкает, подбородок дрожит, но затем она отталкивает меня и убегает в свою комнату, крича:
— Я все еще не простила тебя!
Уголки моих губ приподнимаются, когда я смотрю, как она летит обратно в свою комнату, как будто от этого зависит ее жизнь. Вероятно, она останется там на неделю после всех нежелательных контактов с внешним миром, которые ей пришлось пережить.
У Карины не было причин спускаться прямо сейчас и сталкиваться лицом к лицу с матерью, которую она боится, но она решила помочь мне.
Я жду, когда Саша покажется мне на глаза, но она убежала.
Но она не может долго бегать.
Я смотрю на часы, когда Виктор появляется рядом со мной, как призрак.
— Мы готовы.
— Иди.
Это всего лишь одно слово, но он точно знает, что делать.
Игра начинается.
Два часа спустя, я сижу в кабинете моего отца, который я занял как свой собственный, в день его смерти.
Я просмотрел все его файлы, записи и архивы. Я единственный, кто может это сделать, потому что он оставил мне свои пароли и ключи. Да, настоящие ключи — он был таким старомодным.
Старый дурак доверил мне продолжить наследие Морозова.
Просматривая его активы, файлы и все, что между ними, я натыкаюсь на приятный лакомый кусочек.
Есть маленькая черная книжечка, в которой мой дорогой папа записывал все сомнительные сделки, которые он заключал с высшими чинами здесь, в России, в Южной Америке и по всему миру.
Он также делал это в деталях, выделяя людей, от которых он уже получил услугу, и ставя звезды тем, от кого он этого не
Чудовищные преступления и многое другое, на что он пошел, чтобы добиться власти, изложено одно за другим в этой маленькой жемчужине.
Что-то, что я обязательно использую в своих будущих начинаниях.
На краю моего стола я медленно строю большой карточный домик. Геометрическая форма и количество усилий, которые я вкладываю в эту задачу, помогают мне раскрыть свое видение всевозможных сценариев.
Мой телефон вибрирует на столе, угрожая уничтожить мое творение. Я осторожно беру его и откидываюсь на спинку своего офисного кресла, чтобы проверить.
Виктор: Первая фаза операции завершена.
Кирилл: Оставайтесь в режиме ожидания до дальнейших указаний.
Виктор: Понял.
Я собираюсь положить телефон в карман, когда дверь распахивается, и на пороге появляется Саша. Ее рубашка растрепана, а лицо покрыто потом.
— Ты что, не знаешь, как стучать?
Она тяжело дышит, прежде чем выпалить:
— Твою... твою мать похитили.
— Так вот почему ты решила перестать избегать меня?
Она входит внутрь, нахмурив брови.
— Как ты можешь быть таким спокойным? Твоя мама... ее похитили посреди дороги.
— Ты следила за моей матерью, Саша?
Она сглатывает.
— Это важно прямо сейчас?
— Может быть.
На ее глаза падает темная тень, отчего они кажутся мрачными. Когда она останавливается перед моим столом, ее губы вытягиваются в странно очаровательную гримасу.
— Я знаю, что твоя мать не самый лучший человек на свете, но я говорю тебе прямо сейчас, что ее жизнь в опасности. Я видела это своими глазами, когда люди в масках врезались в ее машину, устранили ее телохранителей и похитили ее. Так что ты должен что-то сделать. Сейчас же.
— Почему я должен? Она бы ничего не сделала, если бы мы поменялись ролями.
— Тогда чем ты отличаешься от нее?
— Кто сказал, что я такой? В конце концов, она моя мать.
Выражение ее лица не меняется ни от удивления, ни от шока. Вместо этого она объявляет спокойным тоном:
— Я в это не верю.
Я встаю, и она слегка отшатывается. Посторонний человек этого бы не заметил, но я точно знаю причину этого жеста.
Она предпочитает избегать меня.
Интересно.
— Я мог бы принять меры, если ты скажешь мне, почему ты следила за моей матерью.
— Я ... пытался выяснить, с кем она собиралась встретиться.
— Я отдавал тебе приказ сделать это?
— Нет, но я думала…
— Разве я просил тебя подумать? — мой голос становится глубже, и Саша, должно быть, тоже это чувствует.
Напряжение давит на ее плечи, и она смотрит на меня, как мышь, попавшая в ловушку.
— Отвечай на вопрос, Саша. Я привел тебя сюда, чтобы ты подумала?