Кровь на клинке
Шрифт:
– Да ты, приятель, и сам по себе настоящее оружие. Вот уж не думал, что ты таким фокусам обучен.
– А чему тут дивиться, княже? – усмехнулся, подойдя, раненый казак. – Сам говорил, коней таких только для воев и растили. Так что драться у него в крови. Добрый конь.
В Пятигорск они въехали через три недели после тех странных событий. Казаки сразу от заставы были отправлены по домам, а Руслан со своим сопровождением отправился к Рязанову, на доклад. Ввалившись
– И когда только это все кончится? Как тут дела, Миша?
– Ни шатко ни валко, – вздохнул Рязанов. – Было несколько нападений горцев, но ничего серьезного. Соседи наши, похоже, уговорам твоим вняли, и едва только абреки появились, сразу гонцов присылали. В общем, отбились.
– Уже легче, – хмыкнул Руслан.
– А у тебя что? Неужто уже всех османов побил? – беззлобно поддел его граф.
– Ну, всех, не всех, а две сотни без малого положили, – хищно усмехнулся Шатун.
– Шутишь! – ахнул майор. – Одним десятком, две сотни?! Не знай я тебя, сказал бы, что цену себе набиваешь.
– Скорее, своим придумкам, – тихо рассмеялся Руслан. – И тем не менее это правда, от первого до последнего слова. Оружие с османов, что трофеем взяли, местному ополчению продали. Так что, сам понимаешь, в горах его взять иначе просто негде.
– Мортиру применял? – подумав, высказал майор свою версию.
– И мортиру, и мины, – кивнул Шатун. – Уже перед уходом на наших минах почти сотня башибузуков подорвалась. Удачную мы схему минирования выбрали. Ополченцам осталось только раненых добить.
– Так. Садись и пиши, – тут же потребовал Рязанов, подвигая к нему стопку бумаги.
– Это завтра, – решительно открестился Руслан. – Сегодня баня и отдых. Вот честное слово, Миша, я о нашей бане уже второй месяц мечтаю.
– Уговорил, – рассмеялся майор в ответ. – Тогда езжай домой, нечего тут меня от дел отвлекать. Но завтра чтобы был в этом кабинете как штык.
– Ой, можно подумать, что ты тут не разгибаясь трудишься, – не удержавшись, вернул подначку Руслан. – Давай, бросай свою бухгалтерию и поехали домой. В баньку сходим, я попрошу праздничный стол накрыть. Отметим поход наш.
– Ты лучше по дороге в церковь заехать не забудь, – многозначительно посоветовал майор.
– Опять слухи? – помрачнел Шатун.
– Ну, мелькают разговоры, но пока ничего серьезного. Как-никак, весь город знает, что ты в поход ушел. Так что не стоит нагнетать обстановку.
– Добро, заеду, – вздохнув, кивнул Шатун, поднимаясь. – А ты и вправду давай, закругляйся. Отпразднуем.
– Через час буду, – кивнул граф, щелкнув крышкой карманных часов.
Выйдя из штаба, Руслан одним прыжком вскочил в седло и, разворачивая Беса, скомандовал:
– В
Кавалькада рысью доехала до городской церкви, и вся троица, привязав коней у ограды, вошла вовнутрь. Широко крестясь, они купили свечи и, поставив их под ликами святых, замерли, читая молитвы. Вышедший из предела поп, увидев посетителей в походной одежде и с оружием, скривился, но промолчал. Увидев его, Руслан еще раз перекрестился и, подойдя, тихо спросил:
– Молебен хочу заказать, батюшка.
– За упокой? Кто преставился? – тут же отреагировал поп.
– Господь с вами. Благодарственный. За сохранение жизней воинства казачьего, из похода вернувшегося.
– Это отряд ваш, что ли, воинство? – угрюмо уточнил поп, воинственно встопорщив бороду.
– А что вам не нравится, уважаемый? – зашипел Руслан, выпрямляясь во весь свой рост. – Или вы контрразведку уже и воинством государственным не считаете? Может, вы еще и с католиками дела ведете, чтобы веру их поганую на земли наши принесть?
Не ожидавший такого наезда поп разом растерял всю свою воинственность и, моментально съежившись, принялся блеять что-то насчет того, что его неправильно поняли. Глядя ему в глаза, Руслан наклонился и еле слышно добавил:
– Здесь тридцать рублей, и чтобы сегодня же отслужил. Не сделаешь, пожалеешь. Сам к митрополиту поеду, чтобы у него разрешение на расследование твоей деятельности получить. Понял?
Словно завороженный его тоном и долгим, немигающим взглядом разноцветных глаз, поп истово закивал, трясущимися руками пряча деньги в карман.
– Благословите, батюшка, – прошипел Шатун и, дождавшись, когда поп его перекрестит, сделал вид, что приложился к перстню.
Выпрямившись, Шатун круто развернулся и широким шагом направился к выходу. Казаки, внимательно наблюдавшие за ним, поспешили следом. Выйдя на паперть, Руслан чинно поклонился церкви и, закончив с ритуалами, направился к коню.
– Княже, чего там долгогривый тебе такого сказал, что ты его едва не прирезал? – поинтересовался один из казаков.
– А он, паскудник, отряд наш за воинство казачье не почитает, – не стал скрывать Шатун.
– Это как так? – дружно возмутились казаки.
– А мне почем знать? – возмутился Руслан в ответ. – Сам едва не взбесился, когда услышал. Пригрозил даже, что к митрополиту поеду.
– Атаману рассказать надо, – подумав, мрачно высказался спросивший Руслана казак.
– И что он сделает? – иронично хмыкнул Шатун.
– А по станицам весть пустит, и перестанут наши казаки в эту церкву ходить. Пусть старухам своим служит. Посмотрим, каков тогда у него приход будет, – злорадно пообещал казак.