Кровь на клинке

Трофимов Ерофей

– Это сами решайте. Тут я вам не советчик, – вздохнул Шатун.

Кавалькада въехала на подворье, и слуги, увидев вернувшегося Руслана, тут же кинулись готовить все к празднику. Мишка, которого Шатун заранее отправил домой, уже успел подготовить все к походу в баню, а сам отправился на базар, за вкусностями. Благо денег на это ему Руслан выделил достаточно. Полученные с продажи трофеев деньги сразу были разделены на всех участников похода. Тем, кто остался в Пятигорске, была выделена отдельная доля.

Выделять кого-то или обходить Руслан не собирался, отлично

понимая, что это станет камнем преткновения. А так на участвовавших в бою приходится две доли, командирам по три, всем находившимся вне боя по одной. Все честно и справедливо. Остаток отходил в отрядную кассу, где уже собралось порядка ста семидесяти рублей. Хорунжий, отвечавший за кассу, в самом начале поинтересовался, зачем это нужно, и был очень удивлен ответом.

Менять или распускать свою команду Шатун не собирался, так что деньги эти он планировал использовать на развитие отряда. Приобретение коней, оружия, амуниции, если кому-то это потребуется. Казаки это знали и очень даже приветствовали такую инициативу. Шатун использовал кое-какие дополнения к тем правилам, что уже были приняты в казачестве, воспользовавшись системой, которую в свое время использовали пираты.

На его взгляд, вполне себе справедливую. И как показала практика, система эта была вполне жизнеспособной. Поднявшись к себе, Руслан снял пропыленную и пропахшую конским потом одежду и, переодевшись в домашнее, с наслаждением потянулся. Часа через полтора Михаил сообщил, что баня готова и, позвав Рязанова, князь отправился париться. Отмывшись и отпарившись до скрипа, они не спеша попивали ледяной квас, когда у ворот вдруг возникла какая-то суета.

– Что там еще? – мрачно поинтересовался Рязанов, глядя на возникшую у калитки толкучку.

Один из дежурных казаков жестом подозвал к себе денщика Мишку и, что-то быстро ему сказав, вернулся к пытавшимся прорваться во двор неизвестным. Вошедший в беседку Миша, смущенно покосившись на графа, негромко поведал:

– Там люди к тебе, княже. Принять просят.

– Что за люди? Откуда? – растерялся Руслан.

– Так торговцы городские.

– И чего им надо?

– Не говорят. Сказали только, что помощь твоя нужна.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – растерянно посмотрел на приятеля Шатун.

– Нет, – коротко мотнул Рязанов головой.

– Зови сюда старшего, – чуть подумав, приказал Руслан. – Только одного. А то начнут тут хором орать.

Вошедший в беседку дородный мужчина, в добротной одежде и с окладистой, тщательно расчесанной бородой, степенно перекрестился и, поклонившись, представился:

– Купец третьей гильдии, Савватей Кузьмич меня звать. Савенковы мы. Прости, княже, что побеспокоили, но ждать более никакой мочи нет.

– Присаживайся, Савватей Кузьмич, в ногах правды нет, – вздохнул Руслан. – Миша, кружку подай гостю и квасу налей. А ты рассказывай, Савватей Кузьмич. Что за беда и чем тебе контрразведка помочь может.

– Не мне одному, ваше сиятельство, – удрученно вздохнул купец. – Почитай все торговцы на базаре возвращения твоего ждали.

– Да что случилось-то? –

переспросил Руслан, теряя терпение.

– Горцы в степь выходят и караваны наши грабят. А полиция ничего делать не желает. Говорят, мол, не их земля, – вздохнув, высказался купец.

– Погоди, что значит грабят? Где именно? – подскочил Рязанов. – В нашем уезде такого не было.

– Так в том-то и штука, что не в нашем, – едва не взвыл купец. – Когда из Кисловодска или еще откуда идем, там и грабят. Здесь, в округе их днем с огнем не сыщешь. А вот там грабят.

«Или я дурак, или жопа с двумя „п“ пишется», – проворчал про себя Руслан.

– А жалобу в полицию подавали?

– Подавали.

– В нашу, или в тех уездах, где грабили?

– И там писали, и тут.

– И что там сказали? Что здесь отвечают, я уже слышал, – поторопил Шатун купца.

– Ищем. А сами даже в бумагу ту не глянули, – грустно усмехнулся купец.

– Убитых много? – мрачно поинтересовался Руслан, выразительно покосившись на приятеля.

– Пятеро пока. Но ранетых много. Абреки ж при налете, чтобы жути нагнать, из пистолей палят, а там в кого угодит.

– А это точно горцы? – вступил в разговор Рязанов.

– Да кто ж их там разберет? – развел купец руками. – Бороды, папахи да черкески. С виду горцы.

– А говорят как? – тут же спросил Руслан.

– Да как все они. Эй, гяур, ружье бросай, деньги отдай, товар отдай, сам земля ложись, а то резать буду, – вот и весь сказ.

– Ты сам это слышал? – быстро уточнил Шатун.

– Мои караваны уже дважды грабили. Сил больше нет, княже. Скоро по миру пойду. Яви божескую милость, заступись! – взвыл купец, сползая с лавки и бухаясь на колени.

– Да погоди ты голосить, – рыкнул Рязанов, жестом возвращая его на место. – Ты мне вот что скажи. Почему решили к нам, в контрразведку идти, а не в Краснодар, к генерал-губернатору?

– Так мы и туда жалобу подали, да только нас дальше канцелярии и не пустили. А князь поможет. Все знают, как он купеческую семью из полона вытянул, жизнью рискуя. Не побрезговал за простого купца заступиться.

– Так, Савватей Кузьмич, – помолчав, вздохнул Рязанов, барабаня пальцами по столешнице. – Завтра, к десяти часам утра, жду всех, кто пострадал от тех нападений, у себя в кабинете. В штабе. Будете по одному рассказывать, как все было. Так людям и скажи. И пусть вспоминают все, что успели приметить. Это может быть важно. Все понял?

– Точно так, ваше сиятельство, – закивал купец, словно китайский болванчик.

– Вот и ладно. Ступай с богом. А мы пока подумаем, кто это может быть, – отпустил Рязанов купца. – Мне одному кажется, что это дело не так просто, как выглядит? – повернулся он к Руслану, едва только купец покинул беседку.

– Ты прав. Воняет это дело так, что аж слезу от вони вышибает, – мрачно кивнул Шатун. – Давай так. Ты завтра старательно с купцов показания снимаешь, а я по соседним аулам прокачусь, попробую узнать, как часто непримиримые в долины спускаются. Еще бы к Тарханову съездить, но это как получится.