Кровь на колёсах
Шрифт:
Выждав с неделю, Шиллер пригласил Измайлова поужинать в ресторане.
Там они выпили полбутылки коньяка, и Шиллер принялся обвинять Измайлова в нечестной игре.
— Ты что, Курт! — возмутился Измайлов. — Ты кого обвиняешь в крысятничестве? Меня, своего друга? Я ворую твои деньги? Побойся Бога!
— Не дергайся! — зло сказал Шиллер. — Сиди спокойно и слушай. У меня есть все основания предъявлять тебе. Я на той неделе был на работе, и все, что ты там делал, прекрасно видел. Все ваши машины, тюки, минеральную вату и так далее.
Измайлов спокойно смотрел на него:
— Ну
Оглянувшись и убедившись, что за ними не наблюдают, Измайлов добавил:
— Ну, раз ты все уже видел, я тебе просто посоветую срочно забыть это. Иначе, Курт, просто умрешь. Сначала ты, а за тобой я. Они никого не пощадят, ни тебя, ни твою семью. И твой тесть им не помеха. Пойми меня правильно, я сейчас в таком положении, что не могу себя чувствовать в безопасности нигде, ни дома, ни даже в тюрьме. Там такие деньги крутятся! На них любого чиновника можно купить. У них все куплено, везде свои люди, в милиции, в КГБ, в правительстве.
Чем больше распалялся Измайлов, тем глубже страх проникал в душу Шиллера.
«Надо срочно бежать, — думал Шиллер. — Чем быстрее, тем больше шансов выжить».
— Курт, тебя кто-то видел в тот вечер? — с тревогой спросил Измайлов. — Там ведь стояли посты вокруг автохозяйства. Если ты засветился, нам с тобой обоим конец.
Шиллер заново прокрутил в голове тот злополучный вечер.
— Не думаю, что кто-то видел. Я ушел через пролом в стене, о котором мало кто знает, — вспоминал он вслух.
— Возможно, и не видел, а то мы бы тут уже не сидели. Пойми, Курт, это не наш бизнес, и нам с тобой туда лучше не лезть. Я сам проклинаю тот день, когда связался с ними. Я был уверен, что в любой момент все можно бросить и уехать. Нам с тобой не верят после этой Казани. Считают, что это мы спалили тот груз и людей из охраны. Давай разойдемся по-хорошему и не будем пока встречаться.
Допив коньяк, друзья разошлись.
Алия, достав пироги из духовки, дала им слегка отстояться и принялась резать на аппетитные кусочки. Нарезанный пирог с мясом она выложила на блюдо и торжественно внесла комнату.
Шиллер, увидев ее с такой красотой, вскочил с дивана и, потирая руки, уселся за стол.
— Алия, ну, давай выпьем, ну, чисто символически? — завел старую песню гость и налил ей немного водки.
Алия, молодая женщина с очень приятной внешностью, присела на краешек стула. Ее густые черные волосы были стянуты пучком на затылке, массивные золотые серьги подчеркивали красоту маленьких ушей.
— Ты, Курт, как цыган — привяжешься, и никак от тебя не отобьешься, — с легким упреком промолвила Алия.
Она подняла на него глаза и улыбнулась.
Шиллер быстро разлил водку по рюмкам и пододвинул одну поближе к женщине.
— За тебя, за твою красоту! — произнес Шиллер и поднял рюмку.
Они чокнулись и выпили.
— Ты не боишься,
— Алия, он может подумать все, что угодно, даже если бы ты отказалась со мной выпить. Или я не прав? А так, я знаю, что он очень жесткий человек, в пылу может и убить, это точно. Но мне кажется, ты ему ничего не расскажешь, правда?
Шиллер внимательно посмотрел на нее:
— А давно ты замужем? Где он разыскал в степи такой прекрасный цветок? Насколько я его помню, он всегда был замкнутым. Никуда не ходил, ни на танцы, ни в театр. И вдруг, представь себе, нашел тебя!
— Курт, давай не будем об этом! — попросила она. — Не лезь ко мне в душу. Все у нас с ним хорошо.
Алия потянулась к бутылке и налила Шиллеру.
— Давай, Курт, пей и прекращай все эти разговоры. Они мне неприятны. Я ведь знаю, к чему ты ведешь. Сейчас начнешь меня пытать, почему у нас нет детей и так далее. Скажу сразу. Эта тема закрыта. Не твое это дело!
Шиллер протянул руку и взял большой кусок пирога.
— А ты неплохо готовишь, — откусил он со смаком. — Очень вкусно! Я здесь у вас, как на курорте, вкусно ем, водку пью. Да и глаза не устают ежеминутно ласкать твою красивую фигуру.
От этих слов лицо Алии залилось краской. Она опустила глаза и почти прошептала:
— Вы все мужчины умеете красиво говорить. А мы, женщины, развесим уши и слушаем. И верим. А копнешь поглубже, то, кроме слов, у вас за душой ничего и нет.
— Это не так, Алия! Настоящей мужчина всегда должен подчеркивать красоту женщин, а иначе он не мужчина, а тряпка. Мужчина всегда в душе поэт и всегда должен петь о красоте женщины, — расфилософствовался опьяневший Шиллер и потянул рюмку в сторону Алии.
Они вновь чокнулись, и женщина допила рюмку. Затем встала из-за стола и медленно пошла в кухню. Шиллер с восхищением проводил ее взглядом и, достав из кармана сигареты, направился за ней.
Стараясь не шуметь, он осторожно вошел в кухню.
Алия стояла к нему спиной и резала мясо. Она почувствовала его присутствие и оглянулась. Шиллер, как охотничий пес, затаил дыхание и подошел к ней близко. Она почувствовала его прерывистое дыхание. Мужчина осторожно обнял ее за плечи, ожидая отчаянное сопротивление. Но женщина стояла, как статуя, и не пыталась сбросить с себя его руки. Шиллер начал медленно гладить ее разгоряченное тело. Даже не надеясь, что вот так просто завладеет этой женщиной, он сжал ее крепко в своих объятиях.
Каждой клеточкой своего тела Шиллер почувствовал, как напряглось ее упругое молодое тело, а ее дыхание стало глубоким и редким.
Он начал целовать ее в шею, гладить по волосам, а затем, подняв на руки, понес в комнату.
Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он опомнился. Он открыл глаза — отвернувшись к стене, лежала Алия. Ее тело содрогалось от рыданий.
— Курт, ты больше никогда не должен это делать, — шептала, рыдая, она, — никогда! Тебе лучше вообще уехать прямо сейчас. Я не могу оставаться в этой квартире вместе с тобой.