Кровь на колёсах
Шрифт:
Следующим делом был звонок Старостину — мне нужна была Анна Семеновна Ким.
Минут через пять Ким привели. Вслед за ней вошел и Старостин. Он сел на соседний с ней стул.
— Анна Семеновна, вы что-то плохо выглядите? Как у вас дела, не заболели случайно?
Ким, сверкнув недобро глазами, отрезала:
— Я бы с удовольствием посмотрела, как бы вы выглядели после изолятора.
Ее лицо без косметики оказалось значительно старше, чем казалось раньше. Под ее красивыми большими глазами появились темные круги.
— Что вы меня разглядываете? — раздраженно спросила она. — Я вам не Сикстинская
— Извините, не хотел вас обидеть, — смутился я. — Может, поговорим начистоту? У меня сегодня еще есть для этого время, а завтра, поверьте, может не оказаться. Вы сами, Анна Семеновна, когда-нибудь бывали в Набережных Челнах?
В ответ она отрицательно мотнула головой.
— Если мы сегодня с вами не найдем взаимопонимания, то в самое ближайшее время вы можете уехать в этот город под милицейским конвоем. Я думаю, подобное путешествие не доставит вам большого удовольствия.
Ким чуть заметно выпрямилась. А взгляд заметался.
Но ей удалось взять себя в руки. Лицо вновь приобрело безразличное выражение.
— Я вам уже давала показания, что вам еще нужно? Хотите, чтобы я оговорила себя или друзей мужа? Почему вас не устраивают мои показания? Тогда скажите мне, что говорить, и я повторю все, что требуется. Вы этого добиваетесь?
— Вы успокойтесь, Анна Семеновна, и снизьте тон! Вы не дома, а я вам не муж, чтобы повышать на меня голос! И мораль читать мне тоже не надо. Если не желаете разговаривать, ради Бога. Это я вам сейчас нужен, а не вы мне. Я и без ваших показаний хорошо обойдусь. Измайлов мне все расскажет, мы его уже задержали.
Выдержав паузу, я твердо взглянул ей в глаза:
— Предлагаю вам сделку. Вы сдаете мне мужа с машиной, и того, третьего, кто был в тот вечер у вас на квартире. А я вам гарантирую, что вы уйдете отсюда домой под подписку о невыезде.
Я сделал паузу и опять посмотрел на Ким.
В ней явно боролись страх за себя и нежелание выдавать мужа. Ким реально понимала, что с ней будет, если муж узнает о ее предательстве. Но еще больше мужа она боялась тюрьмы. Она уже представила себя в женской зоне идущей в строю. От этого ей стало дурно.
— Дайте воды, — тихо попросила Ким. — Если можно, откройте окно, мне что-то нехорошо.
Я налил ей воды и приоткрыл окно.
Прошло еще время, пока она смогла продолжить:
— Вы же знаете, муж не простит мне. Он убьет меня сразу, как только узнает, что я сдала его.
— Анна Семеновна! Вы что, думаете, что мы вот со Старостиным побежим по улице и будем всем рассказывать, что вы сдали мужа? За кого вы нас принимаете? Здесь не школа, и перед вами не школьники. Даю вам слово офицера, что об этом никто и никогда не узнает. Это будет наш с вами секрет, — сделав паузу, я продолжил: — Так где он скрывается, где и у кого спрятана его машина? Да, кстати, кто этот третий, что был у вас в доме?
— Можно маленький листочек? Я напишу вам адреса и фамилии всех, кто был в тот вечер у нас, — чуть не плача попросила Ким.
Я протянул ей листок и ручку. Женщина пересела на стул поближе к столу и стала быстро писать. Пока она писала, я повернулся к Старостину:
— Старостин, не в службу, а в дружбу, принеси сюда от ребят чайник. Хочу угостить Анну Семеновну горячим чаем.
Старостин встал и нехотя вышел из кабинета.
— Гляжу я на вас и пытаюсь понять, неужели вы столь суровы с женщинами? Вот я, например, вам не нравлюсь? Вы здесь один в этом холодном городе, у вас здесь никого нет, ни друзей, ни подруг. Вы мне симпатичны, и я бы не хотела, чтобы наши отношения сводились только к разговорам в служебном кабинете.
— Анна Семеновна! Бог мой! Это вы на что намекаете? Вы рассчитываете взять меня в плен своим обаянием? Я ведь не тот следователь, что вел ваше первое дело. Я в плен к женщинам не сдаюсь, особенно к тем, с которыми мне приходится общаться по служебным обязанностям! Вы даже представить себе не можете, сколько женщин прошли, как бы правильно сказать, через мои руки. Десятки, а может, даже сотни. Если бы я со всеми вступал в интрижки, давно перестал бы уважать себя. Поэтому, Анна Семеновна, не стоит меня искушать женскими чарами, и прошу, поправьте платье, мы не у вас на кухне.
Ким поднялась со стула и, поправив платье, вновь села.
Вошел Старостин, в руках у него был чайник.
— Виктор Николаевич! — обратился он с порога. — Чайник горячий. Давайте, доставайте посуду, если она у вас есть.
Я достал из ящика три чашки и поставил на стол.
— Мне можете не ставить, — по-домашнему сказал Старостин, — я попил у ребят.
В другом ящике у меня были печенье и сахар. Я осторожно налил горячий чай и пододвинул чашку Ким:
— Вы все написали?
— Да, написала, — Ким протянула мне лист, и я, отодвинув, свою чашку, стал читать.
— Анна Семеновна! — не без удовольствия воскликнул я. — Вы правильно решили задачу. Теперь я отчетливо вижу, что вы хотите ночевать дома. Что вам мешало рассказать об этом сегодня утром? Может, тогда и расстались бы хорошими друзьями?
Я протянул лист Старостину.
— Срочно соберите людей и выезжайте по этим адресам.
Старостин вышел и минут через пять я услышал шум отъезжающих машин.
— Анна Семеновна. Надеюсь, вы хорошо понимаете всю ситуацию? Вы можете уйти домой лишь в том случае, если мы сейчас задержим этих людей. Так что давайте, сидите и пейте чай!
— А я и не спешу. Может, мне приятно посидеть в компании с таким симпатичным мужчиной, — вновь приступила она к своим штучкам. — Вы, наверное, знаете, что это у меня уже третий брак. Два предыдущих были неудачными. Люблю сильных духом мужчин. Могу им многое прощать, в том числе и измены. И ненавижу слабых, слизняков. Они мне отвратительны. Иногда смотришь на мужчину, вроде все при нем. И статен собой, и красив. Порода видна. А начнешь говорить — нет, не тот! Нет духа, нет уверенности. Привык держаться за маменькину юбку, лишнего шага без разрешения сделать не может. Кому-то это нравится, а мне лично нет. Сейчас встретить сильного, достойного уважения мужчину — это редкая случайность, удача! Вы слышали, наверное, о нашем Байконуре? Это рядом с нашим городом. Многие мужики раньше работали там или ездили вахтами в Семипалатинск. А там, кислоты всякие, испарения, излучение. Вот и ослабли, не в состоянии удовлетворять женщин. Мне, например, надо много и часто. А если у мужика есть силы сбегать еще к кому-то — пусть бежит. Пусть порадует не только меня.