Кровь на опавшей листве
Шрифт:
— Где она? — Прорычал я, пуская изо рта кровавые хлопья, и отряхивая пыль с разодранной в хлам кожаной куртки. Толпа отхлынула от меня в приступе ужаса, люди, в основном те, кто был в обычных спецовках, развернулись и бросились в рассыпную, кто куда, но, к сожалению, такая реакция была не у всех, вооруженные парни, застыли лишь на мгновение, но затем, было видно, как самообладание берет над ними верх. Да им тоже было страшно, они не понимали, что происходит, как это человек получивший только что в упор заряд дроби встает на ноги, но это были солдаты, наемники, их готовили для боя и эти, так просто не побегут.
Я сорвал с ремня гусли самогуды, нажал на кнопку, которую мне показывал волк
Не знаю, чего уж там произошло, но секунду охранники «Клеймора» стояли недвижимо и молча пялились на предмет, упавший к их ногам, а потом, потихоньку, помаленьку принялись танцевать. Причем чем дальше, тем больше, движения становились все быстрее, азартнее, яростнее.
Я взирал на эту дискотеку сплевывая кровь на землю, снадобье похоже справилось со своей задачей, по крайней мере, кровь из моего рта перестала пениться. Я задрал голову к темнеющему небу и дико расхохотался. У меня получилось! У нас получилось! Я радостно смотрел на вытанцовывающую толпу и две мрачные тени, что кружились над ними в небе выписывая сложные пируэты и коленца, на секунду я даже решил, что птицы тоже поддались всеобщей эйфории и теперь танцуют в небесах. Но, к счастью, у них просто было хорошее настроение, и спустя пять минут диких пируэтов, Юна упала мне на плечо, радостно ухмыляясь и задыхаясь от переполнявшего ее восторга.
Я вопросительно мотнул головой, и птица указала крылом на один из ангаров, что стоял с края площадки.
Каждый шаг давался мне с трудом, силы буквально испарялись из меня, по всей видимости ресурсы исцеляющего зелья, что я принял накануне, пошли на то, чтобы залечить поломанные ребра и ушибы, что получил после выстрела, хорошо хоть моя бронированная куртка выдержала, еще лучше, что мне не стали стрелять в лицо.
Шаркая ногами, я словно зомби брел к нужному зданию и надеялся, что сил хватит, навстречу мне то и дело попадались приплясывающие фигуры рабочих, что сейчас ведомые музыкой и волшебством предмета стремились туда, на площадку перед складами, где развивалось основное веселье, где на земле окруженные беснующейся в танце толпой лежали гусли, интересно, а не может ли получиться так, что их раздавят? Ну топнет правая нога, взмахнет ручка правая и от волшебного предмета не останется ничего, одни осколки, про это я не подумал, да и волк ни о чем таком не предупреждал. Впрочем, он и не знал всех тонкостей, про гусли самогуды он знал лишь поверхностно, это был не серийный артефакт, такие выпускали единичными экземплярами, именно для целей разгона демонстраций в городах, вот выйдут очередные студенты ведомые харизматичным и эмоциональным лидером на очередной протест против всего, а им гусли, те напляшутся, устанут и спать.
Ноги уже передвигались еле-еле, но все же склада я достиг, к тому же волк встал рядом со мной и теперь мне было на кого опереться.
Уже на входе ко мне на плечо приземлилась Сирин и начала активно жестикулировать, я ничего не понял, лишь устало облокотился о стену, пытаясь перевести дух. На мое счастье, понял волк, он серой молнией метнулся в дверной проем и вскоре оттуда выбежал мужчина с пистолетом, оказавшись на улице, он остановился, глаза его остекленели, и он принялся танцевать.
Ага, значит в здании музыка не слышна, и охрана тут все еще в боевой готовности.
На другое плечо ко мне приземлилась Юна, показывая, что мы можем идти дальше. Они, до этого, за происходящим на складе, наблюдали через узкие окна, располагавшиеся под самой крышей, и теперь были уверены, что там для меня безопасно.
С трудом оторвавшись от спасительной стены, служившей мне дополнительной точкой опоры, я зашагал на склад. Сил становилось все меньше и меньше, да еще и птицы, горделиво
Войдя на склад, я похолодел, весь мой план обойтись без жертв пошел прахом, рядом с отдельно располагавшемся в складе помещением лежал труп с разорванным горлом, в одной руке он сжимал жуткого вида нож, в другой пистолет, а рядом с ним с виноватым выражением на морде сидел волк, всем своим видом демонстрируя, что иначе было никак.
Я перешагнул через тело и открыл дверь в помещение. И второй раз внутри меня все похолодело, оборвалось, из груди вырвался крик, который никто не услышал.
Марья сидела прикованная к стулу, точно так же, как сидел не так давно я, вот только если со мной все обошлось избиением, ее именно пытали, многочисленные порезы и ожоги по всему телу, изрезанное лицо, исполосованное глубокими ранами, такие никогда уже не заживут, а главное, одна ее глазница, она была пуста, садисты вырезали ей глаз.
Я вспомнил нож в руке у трупа и снова завыл, но теперь уже диким зверем, к черты все эти пляски, я убью их всех, ни один не уйдет с территории этого склада, это какой же мразью надо быть, чтобы сотворить такое.
От моего крика Марья пришла в себя, подняла ко мне свой единственный глаз и улыбнувшись разбитыми окровавленными губами произнесла что-то, чего я не услышал бы даже не будь в моих ушах сейчас пробок, слишком уж обессилена была девушка.
Адреналин, плеснувший мне в кровь, дал необходимых сил и я, пиная, раскиданные по всему полу одноразовые баллоны из-под газа подошел к девушке и силой влил в ее горло эликсир. Марья блаженно закрыла свой небесно-голубой глаз и задышала ровнее.
А потом, да что потом, я разомкнул наручники, приковывавшие девушку к стулу, с помощью разрыв травы, взгромоздил бессознательное тело на волка, сам устроился там же, придерживая ее, и мы помчались. Прочь с этих проклятых складов, прочь от боли и больных ублюдков, которые ради достижения своей цели были готовы сделать такое с несчастной девчонкой.
Не знаю уж как я удержался на спине волка сам, да еще и умудрился удержать Марью, но свалился я с него только тогда, когда мы прибыли на парковку Института.
Я посмотрел на это странное здание, ставшее мне за полгода уже родным, зацепил ногтем пробку в ухе и вытащил ее, в одно мгновение звуки заполнили мою голову, шум ветра, шелест листвы, какой-то гул, все это воспринималось сейчас моим мозгом словно чудо, он вбирал в себя эти звуки, как путник, умирающий от жажды, воду.
Аккуратно сняв со спины волка тело Марьи, я аккуратно уложил его на асфальт и достав телефон набрал номер той, с кем мне совершенно не хотелось разговаривать.
— Да! — Голос Златы сквозил ненавистью. — Какого черта ты мне звонишь? Нажрался и потрахаться прибило? Ты вообще видел сколько времени.
— Заткнись! — Из последних сил выдавил я из себя. — На парковку перед Институтом, бегом. И прихвати с собой самые сильные свои зелья, а лучше живую воду, дело срочное…
Чтобы положить трубку, сил у меня уже не осталось, ноги подкосились, и я спиной упал сверху на Марью.
Степь, бескрайняя степь встретила меня как родного. Густая трава, достававшая мне до пояса словно живая тянулась к моим рукам, словно ласковый щенок, требующий внимания. Кажется, эта трава называется ковыль? Не помню. Вернее, не знаю, я в этих травах как-то не очень, да и во всем остальном, надо сказать тоже, в чем я там в этой жизни стал докой? Да ни в чем. Прожил ее без толку, как не жил, успехов не достиг, знаний и уважения не получило, хотя нет, вру, Марью вон спас, плюс одна жизнь в копилочку, плюс один добрый поступок.