Кровь Олимпа
Шрифт:
— Центурион, — послышался голос позади него.
С другой стороны метательного орудия показался Майк Кахале. Его лоб был перевязан огромным красным бинтом. Он хромал. И все же каким-то образом добрался сюда с самого пляжа, да еще и меч со щитом где-то нашел.
— Майк, ты здесь! — с радостью закричал Октавиан. — Замечательно! Прикрой меня, пока я стреляю из онагра. После мы прикончим греческих вонючек вместе!
Майк Кахале оглядел авгура. Его одеяние запуталось в спусковом механизме, а украшения дымились из-за непосредственной близости к боеприпасам из имперского золота. Затем
Естественно, сейчас он попросит своего лидера отойти от онагра. И атакует их.
— Ты уверен, Октавиан? — спросил сын Венеры.
— Да!
— Ты абсолютно уверен?
— Да, идиот! Меня запомнят, как спасителя Рима. Теперь прикрой меня, пока я уничтожаю Гею.
— Октавиан, стой! — взмолился Уилл Солас. — Мы не можем позволить тебе…
— Уилл, — перебил его Нико, — мы не в силах его остановить.
Солас в неверии уставился на него. Нико вспомнил слова своего отца в Капелле Костей: «Некоторые смерти нельзя предотвратить».
Глаза авгура замерцали.
— Наконец-то до тебя дошло, сын Плутона. Вам меня не остановить! Такова моя судьба!
— Как пожелаешь, — Майк приблизился к орудию, встав между Октавианом и двумя греческими полубогами. — Центурион, делайте то, что посчитаете нужным.
Октавиан обернулся к онагру, намереваясь спустить задвижку.
— Хоть один хороший друг.
Нико обуял страх. Если онагр в самом деле выстрелит… если попадет в Фестуса… Неужели он позволит своим друзьям пострадать? Какие бы сомнения его ни мучили, а Сын Аида не сдвинулся с места. В кои-то веки он решил довериться мудрости своего отца. Некоторые смерти нельзя предотвратить.
— Прощай, Гея! — прокричал Октавиан. — Прощай, предатель Джейсон Грейс!
С этими словами авгур разрезал спусковую веревку своим ножом.
Нико даже глазом моргнуть не успел, как метательное приспособление устремилось вверх, подбросив Октавиана вместе с боеприпасами в небо. Крик авгура не стихал до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку на пылающей комете, вздымающейся все выше и выше.
— Прощай, Октавиан, — произнес Майк Кахале.
Он бросил Нико и Уиллу последний вызывающий взгляд, а затем развернулся и поковылял прочь.
Нико мог пережить смерть Октавиана. Он даже мог сказать ему: «Скатертью дорога». Однако, наблюдая за набирающей высоту кометой, его сердце постепенно уходило в пятки.
Пылающая точка исчезла в штормовых облаках… и последующий взрыв накрыл небо огромным огненным куполом.
ГЛАВА 54. НИКО
На следующий день мало что прояснилось.
Джейсона и Пайпер, бессознательно падающих после взрыва, перехватили и безопасно доставили на землю гигантские орлы, а вот Лео так и не объявился. Домик Гефеста обыскал всю долину и обнаружил там обломки сломанного корпуса Арго II, однако от Фестуса и его хозяина не осталось и следа.
Монстры разбежались. Многие из них были уничтожены.
Ночью состоялось заседание Совета Парнокопытных Старейшин, после которого Гроувер Ундервуд сообщил, что сатиры и нимфы больше не чувствуют ауру Геи. Природа более-менее вернулась к норме. План Джейсона, Пайпер и Лео сработал: богиня была оторвана от источника силы, убаюкана, а после разбита на атомы с помощью огненного взрыва Лео и кометы Октавиана.
Мать-Землю разбили на столько частиц, что она больше никогда не сможет обрести сознание. Непосредственно земле это ничем не угрожало. Теперь Гея, подобно своему мужу Урану, будет существовать только в пространстве.
По крайней мере, все на это надеялись...
Октавиана запомнят как спасителя Рима, который самолично запустил себя в небо на огненном смертоносном шаре… однако настоящую жертву принес именно Лео Вальдес.
Праздничного настроения практически ни у кого не было. Многие скорбели — не только по Лео, но и по другим павшим ребятам. Закрытых саванами полубогов, греческих и римских, сжигали на лагерном костре.
Хирон попросил Нико проследить за похоронными ритуалами, и тот, не раздумывая, согласился. Он был рад возможности почтить мертвых, и даже сотни лишних глаз не были тому помехой.
Самое сложное было впереди: встреча Нико с экипажем Арго II на крыльце Большого дома.
Джейсон понурил голову, даже его очки потерялись в тенях.
— Мы не должны были оставлять его. Мы могли помочь...
— Это неправильно, — согласилась Пайпер, вытирая слезы. — Все эти старания, чтобы добыть сыворотку жизни — все это было напрасно.
Хейзел расплакалась.
— Пайпер, где сыворотка? Достань ее.
Пайпер озадаченно потянулась в свою сумочку и выудила оттуда замшевую тряпицу, в которой была завернута…
— Пусто! — воскликнула она.
Все взгляды разом обратились к Хейзел.
— Как? — спросила Аннабет.
Фрэнк приобнял дочь Плутона.
— В Делосе... Лео отозвал нас в сторону. Он умолял помочь ему.
Сквозь слезы Хейзел объяснила ребятам, как подменила сыворотку жизни на иллюзию — обман Тумана, — чтобы Лео мог оставить настоящий сосуд при себе. Фрэнк раскрыл им его план уничтожить ослабленную Гею одним большим огненным взрывом. Ника и Аполлон подтвердили, что такой взрыв убьет любого смертного в радиусе четверти мили, поэтому Лео понимал, что ему придется убраться ото всех подальше.
— Лео хотел сделать это самостоятельно, — пояснил Фрэнк. — Он питал слабую надежду, что... будучи сыном Гефеста, сможет пережить огонь; однако не мог допустить, чтобы рядом оказался кто-либо из нас. Он сказал, что мы с Хейзел, как римляне, поймем его жертву… но вы бы ее не приняли.
Сначала ребята выглядели разозленными, готовыми рвать и метать, однако с каждым новым словом Фрэнка и Хейзел их гнев, казалось, рассеивался. Было сложно злиться на них, ведь они оба плакали. К тому же… план звучал в точности как хитрый, сложный, невероятно раздражающий и благородный поступок в стиле Лео Вальдеса.