Кровь от крови Мантикоры

Мартын Светлана

На порог разъяренный как сотня дьяволов влетел Зарьян. Длинные светлые волосы еще взлохмаченные после сна внесли на себе уличный ветер. Дом Мираха наполнился запахом поздней осени и дождя. В глубоко синих глазах бушевал Северный Ледовитый опасный океан, грозящий раздавить любого за доставленное ему неудовольствие. Правитель кутался в тот же плащ, что и накануне, а под ним красовалась ярко-синяя пижама. Он окинул взглядом все сразу: смятую постель, стринги Анелиты, валяющиеся на полу, дочь под одеялом в постели Мираха и его полуспущенные штаны напоследок. Зарьяна взорвало, как бомбу. В мгновение его правая рука приняла форму лапы и Зарьян со всего размаха опустил ее на лицо Мираха.. Мирах оказался не таким уж худым

и слабым, каким всегда виделся окружающим, но все же он был намного слабее Зарьяна. Его швырнуло через всю комнату, он пролетел пару метров спиной назад и приземлился возле камина, ударившись об него затылком. В следующую секунду уже Зарьян лежал на полу, упираясь темечком в порог. Лапу Мантикоры обожгло болью, струйки горячей крови поспешили пропитать мех. Стальные когти Мантикоры, сидящей на его груди, глубоко вдавили его лапу в пол. Зарьян взвыл от боли, попытался высвободиться, но Мантикора предупреждающе зарычала ему в лицо.

С возрастом Зарьян стал нетерпим в большей степени. И уже не задумывался о том, что могло основательно повлиять на это. В молодости ему пришлось бороться за выживание в человеческой среде. Это научило его смотреть на вещи шире, быть терпимее, искать компромисс, уходить от конфликтов и не переживать если Вселенная или пусть даже какой-то индивид с ним не согласиться. Но все изменилось, когда он попал в Резервацию и победил Нечто. Мир постелился ему под ноги и он получил возможность диктовать окружающим свою волю. Постепенно Зарьян привык к тому, что ему подчиняются беспрекословно и что никто с ним не спорит. Пожалуй, единственной кто ему никогда не повиновался была дочь. Оттого побег Анелиты Зарьян переживал вдвойне болезненно.

Ревнивым Зарьян никогда не был. Ясмин не давала повода, ни в отношении с бывшим женихом, ни с другими мужчинами она не переходила корректных границ.. Да и сама по себе Ясмин никогда не умела кокетничать и флиртовать; она не осознавала до конца насколько она прекрасна и желанна может быть. Именно эту искренность, чистоту помыслов, отсутствие игривости Зарьян ценил в ней больше всего. К тому же он знал ее мысли и чувства, а они с годами только крепли и даже дети не потеснили в ее сердце тот пьедестал на котором восседала преданная , самоотверженная ее любовь к Зарьяну. Тот единственный случай. Когда Зарьян заподозрил ее в желании уединиться с владыкой Луэддином в ситхене Аирмед привел их обоих в постель и к взаимным признаниям в вечной верности.

Чувство собственности , пожалуй, было ему не ведомо до сегодняшнего утра, когда Ясмин рассказала ему о том, что увидела вчера и о разговоре с Мирахом , а потом с Анелитой. Он пожелал немедля говорить с дочерью, полагая, что Ясмин что-то напутала. Ворвавшись в дом спящего Гуэрса ,он схватил чародея за грудки и едва душу из него не вытряс, пытаясь выяснить почему тот не следит за своей невестой и « какого черта позорит его семью» Под таким нажимом Гуэрс «раскололся» , признавшись, что его помолвка с Анелитой всего лишь договоренность для того, чтобы она могла избежать принуждения к нежеланному браку.

Отправившись в дом Мираха, Зарьян надеялся, что Анелиты там не окажется. Но первый же беглый взгляд на пропитанную флюидами комнату, дал ему понять, что у них все было. Зарьяна охватил яростный гнев. Дочь не только снова ослушалась его, но еще и водила вокруг пальца с этим своим фальшивым обручением, да еще и с Верховным жрецом кувыркалась. А Мирах! Каков? Выжидал столько лет, чтобы отомстить за то, что он увел у него Ясмин, соблазнив дочь!

Но, что не мог понять человеческий разум Зарьяна, охваченный эмоциями, чуял его Зверь! А тот знал, что зашел на чужую территорию. У Мантикоры в приоритете инстинкты: защита территории, подопечных и преданность своей Паре. Именно Зверь был в нем опорой и щитом для Ясмин. Эти инстинкты

питали его любовь к ней. Анелита больше не была ни его девочкой, ни его собственностью. Она стала Мантикорой защищающей свою Пару, своего Возлюбленного и ее Зверь задумываться не будет. Он с легкостью перегрызет папочке горло, коснись он снова Мираха хоть пальцем.

– Однако – выдохнул Зарьян – Отпусти!

Мех перетекал плавно. Лапа приняла форму человеческой руки, которая оказалась изрядно повреждена. Анелита его отпустила. Зарьян сел. Одной рукой он оторвал полосу с рубашки пижамы. Материал поддался с легкостью, слишком быстро. Зарьян взял себе на заметку спросить с пристрастием торговца тканями по поводу качества. Он перетянул сгиб локтя. Ткань тут же пропиталась кровью, но капать перестала, а значит мышцы и сухожилия целы. Ну, а способность к регенерации у Мантикор отличная..

Анелита перекинулась быстро: так будто большая и свирепая кошка просто растаяла, а на ее месте появилась обнаженная женщина . Зарьян отвернулся и укоризненно пробурчал:

– Дочь! Оделась бы хоть.

Анелита стянула с постели простыню и обернула вкруг себя. Затем , игнорируя сидящего на полу Зарьяна направилась к Мираху..

Жрец был без сознания. Когда она присела возле Мираха и коснулась его плеча, он застонал от боли.

– У него голова разбита! – сердито сверкая глазами, констатировала Анелита.

– Ну , прости! Сейчас пришлю целителя! – виновато пробормотал Зарьян, поднимаясь с пола.

Анелита перебирала слипшиеся от крови волосы на затылке Мираха, чтобы получше разглядеть рану. Мирах слабо потянулся к ней. Она взяла его руку. Раздался сухой треск, словно в электрощите замкнуло электричество. Вокруг их сомкнутых ладоней образовался сияющий ореол багрового цвета. Отсвет пополз вдоль их рук. Мирах открыл глаза и прошептал:

– Анелита!

Она отпустила его ладонь и коснулась его волос осторожным , успокаивающим жестом и рана на его голове тут же затянулась. Зарьян остолбенел. Он стоял прижимая к груди раненую руку и смотрел на Мираха , целого и невредимого. Только наливающийся лиловым синяк на правой скуле напоминал о том, что Жрец пострадал от гнева Правителя. Анелита потянулась к его лицу, но медленно. Она надеялась , что сможет также прикоснувшись , исцелить лицо Мираха, но сомневалась. Очень долго она жила в Человеческой части мира и хорошо усвоила этот урок: если чудо происходит вдруг однажды, то нет смысла рассчитывать, что оно повториться снова. Но Резервация Бессмертных живет по своим законам, здесь "магия лезет изо всех дыр», только успевай поворачиваться. На лицо Мираха легла пурпурная тень, его искалеченное лицо вмиг эту тень впитало, как засохшая почва первые капли дождя и лицо стало прежним.

От взгляда Зарьяна не ускользнул и тот факт, что Жрец изменился. И это была не магия. Точнее говоря не та магия, что питает каждый уголок Резервации. Это была та самая перемена, когда юноша проходит инициацию: испытание одиночеством в лесу, первой охотой, первой битвой. Он обрел себя как мужчина.

– Мирах ! Я должен задать Тебе очень деликатный вопрос. – осторожно подбирая слова и хмуря брови сказал Зарьян. – То , что сейчас происходит, скорее всего значит, что после этой ночи Вы приобрели новые способности и наверняка общие…

Анелита перебила его:

– Я умею отбирать Силу Чародея, Ты забыл?

Мирах сел и покачал головой.:

– Но это не моя Сила. Я знаю как варить зелья и готовить целительные порошки, но не умею лечить прикосновением.

– А теперь? – уточнил Зарьян.

Мирах осмотрел себя. Анелита залечила рану на голове и синяк на лице. Но кое-какие царапины на нем все же оставались, ну и парочка синяков. Мирах провел рукой над каждой маленькой ранкой и всякий раз как на его тело падала тень цвета бургундского вина, то повреждение под ней исчезало.