Кровь отверженных
Шрифт:
– А Дотти этого не делала?
– Она знала, как сделать снимки похожими на действительность. Романтические. Дотти работала в мягкой манере, а Грейс – в жесткой.
Он нервно облизнул губы. Кажется, хотел доказать, что следует винить женщин, а не его.
– Они давно знали друг друга.
– Они сами тебе об этом сказали?
– Нет, – ответил Файн. – Дженни. Дженни сказала, что они с матерью много разъезжали. И куда бы они ни поехали, Грейс навещала их хотя бы раз в месяц.
– А что Тедди
Файн покачал головой.
– Он бы нас всех убил, если бы знал.
Ник удивился.
– Он что же, не знал?
– Конечно нет, – возмутился Файн. – Мы занимались этим, пока его не было в городе. Он же дальнобойщик.
Джеффри чувствовал, что Ник настроен скептически.
– Он ни разу не доставлял журналы?
– Грейс его в это не посвящала, – сказал Файн. – Он не такой человек.
– А каким должен быть человек? – спросил Ник.
Файн снова уставился на Библию.
– Таким, как я. Человек, который стремится сблизиться с детьми.
– Человек, который приносит детям зло, – поправил его Ник.
– Я ее не обижал.
– Вот как? – сказал Джеффри и перегнулся через стол. – Может, расскажешь, как у тринадцатилетней девочки появился усталостный перелом лобковой кости?
– Она была и с другими мужчинами, – возразил Файн и вовсе не удивился полученной информации.
– Другие мужчины были с ней не такими нежными, как ты? – спросил Джеффри.
– Да.
– В самом деле? – недоуменно спросил Джеффри. – Посмотри на себя, Дейв. Может, почитаешь отчет о вскрытии Дженни? Тогда узнаешь, насколько она меньше тебя.
Файн кашлянул и промолчал. Взял со стола Библию и прижал к груди. Джеффри смотрел на него, и ему казалось, что он что-то пропустил. И вдруг увидел – обручальное кольцо на левой руке Дейва. Тут же сверкнул в мозгу образ, увиденный в журнале: рука, властно сжимающая затылок Дженни Уивер, толкающая и направляющая голову вниз.
– Ах ты, сукин сын! – рявкнул Джеффри, перегнулся через стол и стукнулся о его край коленом. Но он этого и не заметил, и схватил Библию.
– Джеффри! – завопил Ник, пытаясь оттащить Джеффри.
Джеффри дал волю гневу.
– Поганый сукин сын!
С этими словами он вырвал Библию из рук проповедника.
Файн держал книгу так крепко, что свалился вместе со стулом.
– Я видел фотографии, сволочь проклятая. Я видел, что ты с ней делал. Я видел, как ты ее насиловал.
Джеффри сказал, указывая на Библию.
– Ты ее не заслуживаешь. То, что ты делал с этими детьми… то, что ты делал с ней…
Файн уселся.
– У меня была только Дженни, – оправдывался он.
Джеффри пошел было вокруг стола, но остановился, решив, что Файн этого не заслуживает.
– У меня была только Дженни, – повторил Файн.
– На этих фотографиях
Он пошел вокруг стола, постанывая от боли в ушибленном колене.
– Ты, похотливый недоумок!
– Вы не имеете права так со мной говорить! – воскликнул Файн.
Джеффри схватил его за руку и рывком поднял с пола.
– Ты лучше радуйся, что лишь говорю, а не выколачиваю из тебя дерьмо.
– Это называется полицейским насилием, – заявил Файн и отряхнул брюки. – Мне нужен адвокат.
– Бадди Конфорд и на милю к тебе не подойдет, – сказал Джеффри.
– У меня есть другой человек, – сказал Дейв, заправляя рубашку в брюки. – Из Атланты.
– Тот, кто защищает извращенцев, таких же, как он, – сказал Ник. – Возможно, гонорар берет в виде фотографий.
Файн улыбнулся и впервые показал себя снаружи таким, каким был внутри.
– Или маленьких девочек.
Джеффри почувствовал, как напряглись плечи. В нем проснулось животное желание порвать Файну глотку. Удерживало лишь то, что Файн, возможно, знал больше, чем уже сказал.
– Ты пойдешь в тюрьму, – сказал Джеффри священнику. – Знаешь, что там делают с такими людьми, как ты?
– Да ладно, – сказал Файн. – Я смотрю телевизор и знаю, что вы говорите неправду.
– Неправду? – сказал Ник. – Ты имел в виду кровавое месиво, которое каждое утро ты будешь находить в своем нижнем белье?
Файн сумел сохранить внешнее спокойствие.
– Не думаю, что я отправлюсь в тюрьму.
– Что заставляет тебя так думать? – поинтересовался Ник.
– У меня есть способ поторговаться, – улыбнулся Файн.
– Какой же это? – спросил Джеффри, стараясь принять небрежный вид.
Если Файн подумает, что у него есть над ними власть, он ни за что не скажет того, что знает.
– Подождем, когда сюда придет мой адвокат, – сказал Файн и протянул руки, чтобы ему надели наручники. – Без адвоката я ничего говорить не намерен.
– Подумай об этом в общей камере, – сказал Джеффри, надевая ему наручники.
– Господи, помилуй, – выдохнул Ник. – Общая камера.
– А что такое? – спросил Файн.
В его голосе послышалась паника.
Джеффри застегнул наручники на запястьях Файна.
– Тюрьма.
– Забавная вещь – тюрьма, – сказал Ник. – Многим парням, что сидели там, встречались субъекты вроде тебя.
Файн круто обернулся.
– Что это значит?
Джеффри улыбнулся и подтолкнул Файна к двери.
– А то значит, что пока ты дожидаешься своего мифического адвоката из Атланты, у тебя будет достаточно времени растолковать своим сокамерникам все о любви.
– Минуточку!