Кровь Рюрика
Шрифт:
– Как скажешь. – Горыня пожал плечами. – Мечами, секирами, да хоть на хлыстах.
– На хлыстах у себя в деревне с коровами будешь биться. – Здоровяк оглянулся и коротко бросил: – Бердыши. – Дождался, пока принесут два боевых топора с длинными древками и затейливой формы лезвием.
Горыня уже оценил противника как довольно опасного, но не сильно подвижного, принял оружие, качнул в руках, проверяя баланс, и кивнул горе мышц.
– Начнём?
Без малейшей паузы гигант выбросил бердыш вперёд, на всю длину древка и руки, но Горыня лишь сдвинулся в сторону и, когда оружие пошло назад, смахнул его в сторону и, словно шестом,
– Топор! – взревел гигант, отбрасывая бердыш, и стоило Горыне протянуть руку, как в неё вложили двухлезвийный топор, точно такой же, как и его собственный, оставшийся в комнате на подворье.
Теперь гигант был куда осторожнее. Короткими взмахами проверяя оборону Горыни, он пёр, словно носорог, и успокоился лишь когда тот подловил его на взмахе и, сместившись влево, мгновенным ударом ноги выбил оружие из рук здоровяка.
– Достоин. – Воин хмуро зыркнул на Горыню и, не оглядываясь, словно ледокол, пошёл сквозь толпу.
Горыню сразу же обступили воины, одобрительно хлопали по плечам, так что через минуту плечи ощутимо ныли. Выдернул его из толпы Савва и, сияя словно медная бляха, потащил куда-то к дворцу.
– Идем. Тут тебя видеть желают.
Горыня только и успел, что подхватить одежду да кобуры с патронташем, а надевать всё это пришлось на ходу. Пробежавшись бодрой рысью по длинному коридору, пахнущему почему-то керосином, поднялись по винтовой деревянной лестнице и через маленькую дверь попали в большую залу с колоннами и узорчатым паркетным полом.
Зал, украшенный высокими – выше человеческого роста – зеркалами и массивными золотыми подсвечниками, был вытянут вдоль особняка, и окна выходили на обе стороны дома.
Они быстро прошли всю залу и, снова поднявшись по лестнице, на этот раз мраморной с алой ковровой дорожкой, попали в небольшой холл с пятью дверями.
– Княже? – Тысячник распахнул одну из дверей и, войдя, сделал знак Горыне, чтобы тот тоже проходил.
– Так это из-за тебя я проиграл полсотни гривен и… кое-что ещё? – Говоривший грузный широкоплечий мужчина с длинными седыми волосами, окладистой бородой и роскошными усами сидел за монументальным столом, затянутым зелёным сукном, и пристально смотрел на Горыню.
Тот вместо ответа вежливо поклонился, понимая, что в данной ситуации ответа и не требуется.
– Хорош, правда хорош. Дубыню победить, это дорогого стоит.
– Дубыня – воин хороший, но не очень быстрый. – Горыня едва заметно улыбнулся. – Если бы на его месте был воин с быстрыми руками, мне было бы гораздо сложнее.
– Скромный, это тоже хорошо. – Князь кивнул. – А что скорострелы так смешно носишь, неужто и с левой умеешь стрелять?
– Если вы позволите, князь, готов показать. Только вот где?
– Пойдём. – Князь неожиданно легко поднялся из кресла и быстро вышел из кабинета, а Горыне пришлось поспевать следом.
В полуподвале дворца нашёлся настоящий тир, длиной метров двадцать, что даже для такого револьвера было смешной дистанцией. Мишени уже висели, так что Горыня просто вышел на рубеж стрельбы и оглянулся на князя.
– Ну, давай. Покажи.
Горыня встал и, чуть сдвинув кобуры вперёд, одним движением выхватил револьверы и в пулемётном темпе отстрелял оба барабана.
– Осип! Подай-ка мишени, – скомандовал
– Вот, княже. – Он с поклоном подал два листка, а князь начал считать дырки.
– Двенадцать. – Он с каким-то странным выражением посмотрел на Горыню. – Двенадцать. Есть пара девяток, но все остальные в центре. А не подскажешь, где это ты так стрелять научился?
– Так воинская весь, княже, – выдал Горыня заготовленный ответ. – Народ или мечами машет, или стрельбой вот развлекается. Патроны сам снаряжал, капсюли Никифор привозил. А револьверы эти я у банды Чёрного взял.
– Оружие это сынка князя Стародубского. Подарок ему был на Мокошин день. – Князь тяжело вздохнул. – Убили его там. Отпишусь сегодня Григорию Николаичу, что оплатили тот должок. А скорострелы оставь себе. Ты их честно взял. Да ещё будет тебе награда от Стародубского. Тот уж и охотников посылал, и егерей… Сам-то как прошёл?
– Так я один был. Вот меня и не посчитали. – Горыня усмехнулся. – Шли бы толпой, так они сразу мостик бы притопили да сами попрятались. А болото большое, ходить не переходить.
– А с упырём как? Я смотрел, матёрый аж жуть. Кромешный приказ нам за него целых двадцать гривен отсчитал.
– Вытягивал из завала стражника, а как голову поднял, так смотрю, он рядом, вот как Савва Панкратьич сейчас стоит. Ну и врезал от души. Прямо в пятачок ему попал. А место, видать, чувствительное, ну, и сел он, а пока в себя приходил, я топором и рубанул.
– Говорят, с одного удара завалил?
– Ну, не с одного, но третий раз, когда бил, он уже мёртвый был.
– Я топор тот велел обратно не чинить. – Князь усмехнулся. – В оружной зале повешу. Будет гостей удивлять. Теперь о тебе. Воин ты справный, и вот Савва о тебе печётся, словно о сынке родном. А это, поверь, дорогого стоит. Савва у нас, вообще, недоверчивый. Да и Никифор за тебя поручился. А я старого пройдоху знаю давно, и он свои слова на ветер не разбрасывает. Так что предлагаю тебе службу у меня. Если пойдёшь в гридь [17] , то присягать будешь мне лично, а если в Перунову сотню, то – государю. Разницы, в общем, немного, но личную присягу могу снять я, а государеву – только сам Михаил Елисеич. Но я хочу, чтобы ты послужил в Перуновой сотне. Дружина здесь в Медведевске небольшая, но крепкая. Разбойному приказу, если что, помогаем, не чинясь, да и моя гридь, бывает, впрягается. Большая война-то отгремела всего лет сорок назад, так что тати по дорогам встречаются. И самое главное, человек ты пока незнакомый, так что кое-что сделать сможешь того, что мои люди не сумеют. Пойдём.
17
Гридь – личная боярская дружина.
Вернувшись в кабинет, Медведев сел за свой стол и, порывшись в ящике, достал небольшой кожаный кошель; развязав тесёмки, кинул его поближе к Горыне.
В кошельке было с десяток серебряных рублей, но, когда тот взял в руки один из них, то сразу почувствовал, что монета чуть тяжелее оригинала. Внимательно оглядев монету, он заметил и другие признаки подделки. Рант был неровный, а гурт с перепадом по глубине. Но в целом, если не приглядываться, качество подделки было довольно высоким.
– Хорошая работа, князь. С оловом сплавляли?